Кейт Доули - Однажды ты полюбишь
Седрик безнадежно махнул рукой и выключил свет в ванной. Через минуту он покинул квартиру Энн.
Если бы Энн узнала о подобной заботе, она, без всякого сомнения, устыдилась бы своего поведения.
Но она и не думала о том, что чувствует сейчас обманутый сержант. Энн мчалась через весенний ясный день рядом с любимым мужчиной. Ярко светило солнце в безоблачном, чисто умытом небе, и никакие проблемы не могли догнать ее.
12
Темно-синий «дефендер» Фредерика быстро бежал мило небольших коттеджей, увитых плющом, и вольно раскинувшихся полей.
Ветер из открытого окна ерошил волосы Энн и взбивал их во что-то воздушно-удивительное. Она вдруг рассмеялась.
Фредерик с улыбкой посмотрел на нее.
– Тебе нравится? – спросил он.
– Да, все просто чудесно, так чудесно, как может быть только в сказке.
– Не хотел бы я, чтобы все это было сказкой! – признался Фредерик.
– Почему же?
– Потому что сказки оканчиваются смертью героев.
– У тебя сегодня дурное настроение! – попеняла ему Энн. – Сказки всегда оканчиваются хорошо: они жили долго.
– И умерли в один день. Или просто умерли.
– Но ведь жили! И жили счастливо. Вот уж не думала, что ты пессимист!
– Я просто очень устал за последние дни, – признался Фредерик. – Как только я окажусь в своем маленьком милом домике, я сразу же приду в себя. Вот увидишь, к вечеру от моего дурного настроения не останется и следа.
– А что это за место?
– Какое?
– Ну то, куда мы едем?
– Это дом моего дедушки.
– Опять наследство! – Энн возвела глаза к небу.
– Никаких трагических историй, – поспешил успокоить ее Фредерик. – Все как у людей: еще лет за десять до смерти деда я знал, что дом достанется мне. Дедушка его очень любил и видел, что из всей семьи только я его люблю так же сильно.
– У тебя большая семья?
– Ох! – Фредерик притворно горько вздохнул. – У меня трое братьев, две сестры, а о кузинах и кузенах и говорить не хочется: семьи мои родителей тоже были многодетными, поскольку дети считались высшим счастьем. Так что, как только семья собирается на Рождество, чей-то юбилей или свадьбу, получается просто вавилонское столпотворение. Тебе они понравятся. Скоро я вас познакомлю.
Энн вспыхнула, понимая, что это значит.
– А… а где находится этот твой дом?
– Я же говорил тебе: посреди озера. Там был крохотный островок, на котором какой-то любитель тишины построил небольшой деревянный домик. Мой дед его улучшил и расширил. Но островок так и остался посреди озера. Это потрясающе красивое место. Я уверен, ты его полюбишь. Это место, где можно просто молчать в одиночестве.
– Ты любишь одиночество? – удивилась Энн.
Фредерик с его длинными волосами и рваными джинсами не походил на любителя спокойного и размеренного времяпрепровождения. Скорее, он был похож на любителя шумных компаний.
– Я больше похож на байкера? – улыбнувшись, спросил он.
– Нет, ты больше похож на… Не знаю, на кого похож! – Энн рассмеялась. – Ни на кого! Таких, как ты, больше нет.
– Таких, как ты, больше нет, – повторил Фредерик.
Энн так и не поняла, то ли он пробует эти слова на вкус, то ли говорит ей то же самое. Она не решилась уточнить и, смутившись, замолчала.
– Ты видела картины Босха? – неожиданно спросил Фредерик, внимательно следя за дорогой.
– Конечно. Не могу сказать, что мне понравилось. – Энн поёжилась, вспомнив, как долго стояла перед полотном и пыталась разобраться, что же автор хотел сказать всеми этими искореженными нечеловеческой мукой фигурами.
– Может быть, ты просто неправильно смотрела? – предположил Фредерик. – В страданиях, как и в тишине, есть своя красота…
Энн скривилась.
– Никогда не замечала красоты в страданиях!
– Я научу тебя правильно смотреть, – пообещал Фредерик.
Энн удивленно уставилась на него. Если бы это слышал Гроувер, он не преминул бы заметить: «Слова, достойные маньяка».
– Я ведь стал искусствоведом благодаря дедушке и картинам Босха. Дед собрал коллекцию великолепных копий. Почти не отличимых от оригинала. Я сначала тоже пугался этих картин, а потом дедушка научил меня видеть и понимать. Правда, видеть и понимать тишину я научился сам.
– Разве тишину можно увидеть? – удивилась Энн. Ей больше не хотелось смеяться.
– Я покажу тебе тишину, – вместо ответа пообещал Фредерик.
Энн ничего не ответила. Она посмотрела на чистое весеннее небо и увидела на горизонте маленькое облачко.
– Будет гроза, – тихо сказала она.
– Вряд ли, – совершенно спокойным голосом, будто и не было этого странного разговора, отозвался Фредерик. – Да и синоптики никаких осадков не обещали.
– Ты умеешь видеть красоту в страданиях, ты знаешь, как рассмотреть тишину… А я знаю, что будет гроза. Поверь мне, – все так же тихо сказала Энн.
– Ну что ж, гроза так гроза! – Фредерик философски пожал плечами. – Дом у нас есть, в нем не только пугающие тебя картины Босха, у деда есть еще масса всяческих безделушек. Есть даже настоящие средневековые наручники! Дед вообще любил всякие такие штучки…
– Да уж, – хмыкнула Энн.
Она и сама бы не смогла объяснить, что это означало. Впрочем, Фредерик и не спросил.
– Да и нам с тобой есть о чем поговорить. Мы ведь друг друга еще почти не знаем.
Энн ничего не ответила и лишь кивнула.
– Хотя иногда мне кажется, что знать необязательно, достаточно чувствовать. Я чувствую тебя, – добавил Фредерик.
– Как тишину?
– Нет, как солнечный свет, как теплый летний дождь, как… как тебя. Дотронься до меня, Энн.
Удивленная этой просьбой, Энн осторожно прикоснулась к щеке Фредерика. Под пальцами она чувствовала теплую кожу и пробивающиеся щетинки. Она знала, что эти щетинки будут золотистыми.
– С бородой я выгляжу довольно глупо, – вдруг сказал Фредерик. – Когда был молодым и несмышленым, пробовал.
От неожиданности Энн отдернула руку.
– Я тебя совсем запугал? – улыбаясь, спросил он.
– Если честно, то да, – призналась она.
– Скоро ты увидишь дом и обо всем забудешь! – пообещал Фредерик. – А про щетину я просто догадался: прости, но не успел сегодня утром побриться.
– Да ладно, у отца были борода и усы.
– Тебе нравятся бородатые и усатые мужчины?
– Нет, они плохо целуются.
– Но ведь у твоего отца была растительность на лице!
– Но ведь я с отцом и не целовалась.
– Тоже верно! – согласился Фредерик и оглушительно рассмеялся. – Ты чудесная женщина, тебя можно смутить или запугать, но ты все равно будешь колко отвечать. На мой взгляд, это очень ценное качество. Кажется, в этот раз в мои сети попалась чудо-рыбка!
