Мелани Морган - Интрижка
Однако свое решение Томас решил сохранить в секрете.
Барбара размышляла, что ей надеть на показ мод. Соревноваться с моделями в физической красоте и совершенстве не имело смысла, поэтому она выбрала черные облегающие брюки и черную шелковую рубашку, а в уши вдела пару серебряных колец. Полный контраст с белоснежными, розовыми и небесно-голубыми туалетами манекенщиц. Ей предстоит работать за кулисами — координировать, направлять. Но заметить ее будет легко.
Как выяснилось, слишком легко.
Томас сделал это сразу, как только появился в зале в своем вечернем костюме, прекрасно дополняющем ослепительные наряды моделей. Но он смотрел только на Барбару.
Мисс Ровенталь даже стало слегка не по себе, хотя здравый смысл и подсказывал, что Томас выберет более подходящее место, чтобы потребовать свой поцелуй. Такое, чтобы сильнее смутить ее. А сейчас в этой слегка богемной атмосфере всеобщих приветствий, сопровождающихся обязательными поцелуями, еще один поцелуй — даже страстный, а не дежурный — останется незамеченным.
Барбара обратила внимание, что галстук у мистера Челси повязан чуть криво. И чтобы не дать Томасу повода думать, будто она испугалась и избегает с ним встречи, Барбара отважно направилась к нему.
— Может, вам стоит пользоваться уже завязанными галстуками? — предложила она, приводя в порядок эту капризную деталь мужского гардероба. — Я попрошу подыскать для вас что-нибудь подходящее в отделе мужской одежды.
Только полностью удовлетворенная делом рук своих Барбара осмелилась посмотреть в глаза Томасу.
У него было отсутствующее выражение лица. Он явно не слушал, что она ему говорит, даже не смотрел на нее. Он смотрел куда-то вдаль.
— Том, с вами все в порядке? — заволновалась Барбара.
Не получив ответа, она обернулась, желая узнать, что же привлекло его внимание. Мимо проходила черноволосая модель в классическом белом свадебном платье. Она смеялась, разговаривая со своим «женихом». На долю секунды возникло ощущение реальной жизни. Невеста. Жених. Счастье на всю оставшуюся жизнь.
— Послушайте, вам нельзя здесь находиться. Девочки будут возражать, — сказала Барбара первое, что пришло на ум, и довольно решительно потащила Томаса к выходу со сцены. — Где-то здесь Соня. Она найдет вам место.
— Нет, — по его лицу блуждала отрешенная улыбка, — я думаю, вы правы, Барбара. На сегодня с меня хватит «развлечений». Надеюсь, вы извините меня.
— Конечно. — Барбара чувствовала себя не в своей тарелке. — Да, конечно, извиню.
Томас молча кивнул.
— Послушайте, я должна идти. — Она махнула рукой в направлении волнующегося в нетерпеливом ожидании зала и, едва сдерживая слезы, быстро зашагала прочь.
Черт! Черт! Черт! Почему ее так растрогал этот мужчина, не сумевший скрыть тоски по умершей жене? Ей же следует только радоваться, что мистер Челси не будет весь вечер торчать за спиной. Одной головной болью меньше!
Однако, представив Томаса одного в большом пустом доме, Барбара чуть не разрыдалась в голос.
— Барбара! — На нее выжидательно смотрела одна из моделей. — Я говорю, что мы все собираемся поужинать, а потом поедем в клуб или куда-нибудь еще. Ты с нами?
— Спасибо, но у меня был трудный день сегодня. И я мечтаю только об одном: прийти домой и завалиться в кровать.
— Если с тем черноволосым красавчиком, который был здесь, то я вполне тебя понимаю.
Она не стала спорить. Просто взяла свою сумочку и направилась к выходу.
— Такси, мисс Ровенталь? — спросил швейцар.
— Да.
— Куда прикажите? — услужливо спросил шофер подъехавшей машины.
Перед мысленным взором Барбары возникла ее уютная квартирка, пахнущее свежестью постельное белье и удобная кровать, призывающая в свои объятия. Но она назвала совсем другой адрес.
— Вы уверены, мисс? — переспросил шофер.
Барбара совсем не была уверена, что ей вообще нужно куда-нибудь ехать. Весь вечер она координировала показ мод, моментально решала возникавшие проблемы. Была мисс Барбарой Ровенталь, директором по связям с общественностью «Ровенталь и Стивенсон» в полном смысле слова.
И, тем не менее, какая-то часть ее существа находилась в другом месте. В большой полупустой кухне с человеком, которого ей следовало бы добить, если бы он упал. Вместо этого ее терзали мысли о Томасе, оставшемся наедине со своими тягостными воспоминаниями.
Барбара знала, что не заснет, не удостоверившись, что с ним все в порядке.
— Да, уверена, — твердо ответила она таксисту.
— Приехали, мисс.
Барбара взглянула на дом. В окнах, выходивших на улицу, света не было. Издалека доносились звуки музыки. Это играл оркестр в расположенном поблизости ресторане.
— Подождите меня. Я скоро, — сказала она и вышла из машины.
Водитель такси пожал плечами и оставил счетчик включенным.
Барбара пересекла лужайку перед входом и, поднявшись по ступенькам, оказалась у двери. Секунду она колебалась. С одной стороны, то, что она собиралась сделать, было величайшей глупостью, с другой — поступить иначе, было выше ее сил. Решившись, Барбара постучала в дверь. Казалось, что ее стук эхом разнесся по всему дому.
Никакого ответа.
Она оглянулась. Таксист разговаривал по радио с диспетчером, не спуская с нее глаз. Очевидно, он опасался, что пассажирка сбежит не заплатив. Его можно было понять.
Барбара постучала снова. Дверь открылась так внезапно, что от неожиданности молодая женщина попятилась и чуть не упала со ступеньки.
— Что случилось? — На Томасе все еще был вечерний костюм, но без галстука, а верхняя пуговица рубашки расстегнута. Он был явно раздражен внезапным вторжением, но, разглядев Барбару в свете уличного фонаря, встревожился: — Вы! Ради всего святого, что вы здесь делаете?
Вариантов ответов было несколько. «Я случайно проходила мимо и вдруг вспомнила, что вы обещали показать мне ваш дом…» «Расписание на завтра несколько изменилось…» «Я потеряла ключи от дома, и мне нужен приют на ночь…»
— Я беспокоилась о вас, Том, — сказала она правду. — Вы выглядели таким… расстроенным, когда уезжали.
— Хотите сказать, что думали найти меня, топящим печаль в виски? Это было бы прекрасным аргументом в споре Ровенталей и Стивенсонов, правда? Лиз наверняка поставила бы вам за это «отлично».
— Вы, что, действительно… — Барбара не обратила ни малейшего внимания на его сарказм, — топите печаль?
Томас выглядел не лучшим образом. На щеках щетина. Волосы спутаны. Но ни малейшего намека на употребление виски или еще чего-нибудь спиртного.
