Джейн Арбор - На краю света
– Сеньора, вы ставите мне такие условия, при которых я вынуждена просить увольнения, – сказала Эмма.
Леонора пожала плечами:
– Как хотите. Вам решать. Но учтите, если вы уйдете прямо сейчас, то другой работы не найдете. Об этом уж я позабочусь. А если останетесь у меня на месяц, то я все равно могу рассказать про вас Пилар. Так что ваше дальнейшее пребывание в моем доме будет для вас нелегким. И тем не менее, как бы вы того ни хотели, я вас в течение ближайших суток не уволю. Таким образом, я даю вам время подумать и решить, согласны ли вы помочь мне с Рамоном или нет. Ведь это же ничего вам не стоит.
– И все это время я должна принимать его ухаживания? – спросила Эмма.
Сеньора де Кория вновь пожала плечами.
– Ну, чтобы сделать вам приятное, я попрошу его сегодня вечером особо вам не докучать, – ответила она. – А если завтра я не услышу от вас ответа, то за вчерашний ужин с Марком вам придется отчитаться перед Пилар. Ну а теперь можете идти. Мне пора принимать ванну.
Из спальни сеньоры Эмма вышла с одной мыслью: надо как можно скорее поговорить с Пилар. Если она решит уволиться завтра, то о ее вчерашней поездке девушке расскажет Леонора, и Эмме будет очень трудно убедить Пилар в том, что свояченица ей солгала. Как бы то ни было, она должна опередить сеньору де Кория.
Как и предполагала Эмма, Пилар нормально восприняла ее рассказ. Единственное, что обеспокоило девушку, – то, как к этому отнесется Леонора. Но когда Эмма сказала ей, что сеньора уже все знает, она тут же успокоилась.
Пилар уже не температурила, и теперь все ее мысли были о предстоящем бале. А Эмму радовала возможность провести несколько оставшихся в ее распоряжении часов с настоящей подругой.
Букеты для бала они составили из цветов, которые росли в саду, и вместе с экзотическим букетом сеньоры де Кория, купленным в эксклюзивном цветочном магазине, заблаговременно отнесли на виллу леди Бисше. Узнав, что специально для бала Леоноре прислали из Парижа платье из золотистой парчи, Пилар заметила: «В нем она будет еще красивее». Эмма собиралась надеть одно из двух своих вечерних платьев, которые привезла с собой в качестве приданого: из чесучи светло-кофейного цвета, простого фасона и без какой-либо отделки. Спереди юбка его была прямой, а сзади собиралась в мягкие складки. Это платье как раз предназначалось для теплого летнего вечера. В свое время Эмма мечтала потанцевать в нем с Гаем под звездами Танжера. Но Гай так и не увидел ее в этом наряде, и теперь Эмма думала, что наденет его здесь в первый и последний раз. Она ожидала, что завтра ее вынудят покинуть виллу «Мирадор», и ей ничего не останется, как уехать обратно в Англию.
Двух девушек в район Маунтин повез Рамон, а Леонору – Марк Трайтон. Вилла леди Бисше стояла на высоком пологом холме. Это был огромный особняк, построенный в испанском стиле, с большим, обнесенным стеной тенистым садом. В саду росли пробковые деревья, кедры, пальмы и кусты гибискуса. В этот вечер на широких лужайках были устроены три танцевальные площадки, ярко освещенные и украшенные разноцветными гирляндами. Менее освещенные и уходившие в глубь сада аллеи своей таинственностью манили к себе.
Беседка для букетов, самый главный атрибут предстоящего Бала цветов, располагалась на краю бассейна, и ее выкрашенные разноцветной краской ажурные стенки отражались в воде. Посередине бассейна бил фонтан. В центре беседки лежал покрытый лишайником огромный валун, а из углублений в нем, наполненных водой, торчали букеты. Сюда же были принесены и свечи. Их должны были зажечь, как только дамы начнут разбирать букеты.
Первой задачей девушек было отыскать свой букет. На этикетке каждого из них стояли цифры – в соответствии с номерами пригласительных билетов. Поскольку девушки вместе покупали билеты, то получили их с последовательными номерами. Номер Леоноры был следующим.
Проходя мимо толпы смеющихся участниц бала, Пилар, прижав к груди сумочку, восторженно прошептала:
– Ой, Эмма, как это волнительно! Здесь так красиво! Знаешь, мне даже немного страшно.
«Интересно, кому она преподнесет цветы?» – подумала Эмма.
Как только они оказались рядом с танцевальной площадкой, к Эмме подошел молодой человек, их знакомый по английскому клубу, и заговорил с ней. Девушка решила не дарить ему свой букет до тех пор, пока Пилар не выберет себе партнера.
Они втроем стояли и наблюдали за первыми парами танцующих.
Через несколько минут Пилар сказала, что будет не против, если Эмма и их знакомый пойдут танцевать. И в этот момент Эмма увидела незнакомого ей парня. Он явно шел к Пилар. По радостно заблестевшим глазам девушки она поняла, что та его знает. «Но где же они познакомились?» – гадала Эмма.
Подойдя к Пилар, парень протянул ей руку. «Судя по его открытому веснушчатому лицу, он не испанец, – подумала Эмма. – И не из местных. Он либо англичанин, либо американец! Если мне неизвестно, что у Пилар появился знакомый, то Леоноре – тем более».
Она вопросительно посмотрела на Пилар.
– Эмма, это лейтенант Хуан Николас, – немного смутившись, представила его девушка.
Она назвала его не Джоном, а на испанский манер – Хуаном.
– Мы познакомились в английском госпитале, – продолжила Пилар. – Он приходил навестить своего приятеля, с которым вместе служит в английском военно-морском флоте… Хуан, а это Эмма Редферн. Я тебе о ней рассказывала. Она моя дуэнья. Я ее очень люблю.
– Это и неудивительно, – широко улыбнувшись, произнес молодой лейтенант и протянул Эмме руку. – Но я всегда представлял себе дуэний совсем другими: пожилыми дамами во всем черном и с очень строгим взглядом.
Эмма улыбнулась.
– Сеньорита де Кория имела в виду компаньонку, – пояснила она. – А до настоящей дуэньи я пока не доросла.
– Я служу на базе в Гибралтаре, а в Танжере в отпуске, – сообщил о себе лейтенант. – Живу в местном яхт-клубе. Какой-то осел наскочил на нашу яхту, а мой сосед по комнате упал и сломал себе руку. Его поместили в английский госпиталь. Я пришел его навестить и увидел в палате Пилар. Она разносила чай. И знаете, о чем я тогда подумал? Вот бы мне оказаться в числе ее больных! Кстати, в тот день она сказала, что я могу называть ее по имени.
– Если бы я была настоящей дуэньей, я бы вам это запретила, – смеясь, заметила Эмма.
«Как долго они знакомы?» – подумала она и попыталась сосчитать, сколько раз дежурила в госпитале Пилар.
– А когда вашего друга выпишут? – спросила Эмма.
– Завтра, – ответил лейтенант. – Так что я уже подумал, а не разбить ли мне голову, чтобы занять его койку. Ведь я не уверен, увижу ли снова Пилар! Она сказала, что вне госпиталя встретиться с ней почти невозможно. А вот почему, не объяснила. Вы не могли бы сказать, почему она не может пригласить меня к себе и представить своим родным? Английская девушка это бы непременно сделала.
