Наташа Окли - Грот Посейдона
Обе женщины услышали, как Альберто настойчиво приглашает его присоединиться к группе мужчин, с которыми он беседовал.
Доминик встретился с Изабеллой взглядом. Они понимающе посмотрели друг на друга.
— Не знаю, какие слова вы нашли, но рада, что они помогли, — тихо сказала Сильвана. — Иногда я думаю, что нам следовало быть понастойчивей, когда он впервые вышел из госпиталя, и заставить его побольше общаться с людьми.
Изабелла взглянула вверх, услышав шум вертолета, заглушавший звуки оркестра.
— По-моему, кто-то из бульварной прессы пытается сделать снимки нашего банкета. Это уже второй раз за короткое время.
— Ваше Высочество? — Томассо молниеносно возник рядом с ней. — Может быть, вы хотите уйти?
Изабелла бросила взгляд в сторону освещенного шатра. Огромный стол в нем ломился от яств.
— Охотятся за тобой? — спросил Доминик, входя следом за ней в шатер и оглядываясь на вертолет, кружащийся над головами.
— Наверное, — слегка задыхаясь, сказала она. — Если меня не будет видно, может быть, они улетят. Отбор журналистов был очень строгим, вот папарацци и стараются прорваться…
Некоторое время оба молчали. Взгляды всех присутствующих были прикованы к ним.
Рука Доминика потянулась к шрамам на шее.
— Думаю, мне лучше уйти. Мое присутствие здесь начинает создавать проблемы. Нам удастся поговорить, вернувшись в палаццо, как ты думаешь? — с тяжелым вздохом произнес он.
— Мы могли бы…
— Что? Договориться встретиться в Риме? Или ты считаешь, что я мог бы приехать к тебе на Нироли?
Слезы навернулись ей на глаза.
— Этому не бывать.
Изабелла закусила нижнюю губу. Она встретила человека, с которым хотела жить до конца своих дней… и была уверена, что и он любит ее.
Но этого недостаточно. Доминик не впустит ее в свою жизнь. И завтра уедет.
Вертолет сделал еще один круг. Все смотрели на них. Изабелла старалась сдержать слезы.
— Вы хотите уйти, Ваше Высочество? — спросил Томассо, встав рядом с ней.
Такой сценарий был для нее не нов. Много раз ее уводили от назойливых репортеров, но никогда еще ей не было так тяжело уходить.
— Пожалуй!
— Хорошо, Ваше Высочество.
Она знала, что уже скоро ее машину подадут к вилле и она уедет отсюда.
— Сильвана останется на Монт-Авеллане до твоего отъезда, — произнес Доминик, пытливо вглядываясь ей в глаза. У нее пересохло в горле. — И я попрошу своих адвокатов связаться с твоими по поводу продвижения курортного проекта.
Она кивнула, понимая, что говорить не в состоянии.
— Ваше Высочество… Машина ждет.
Только благодаря десятилетней привычке исполнять королевский долг ей удалось с улыбкой попрощаться с виновником банкета, с его многочисленными гостями и с достоинством удалиться.
Когда машина Доминика подъехала по длинной извилистой дороге к палаццо, он с облегчением увидел, что все окна были темными. Долгое болезненное прощание с Изабеллой не сулило ничего хорошего.
Колеса заскрипели по гравию, когда он остановил машину у главного входа. Обычно он подъезжал к гаражу, но сегодня чувствовал себя слишком усталым и удрученным.
Надо немного поспать, а завтра уехать в Рим. Лучше всего до того, как проснется Изабелла. Он толкнул тяжелые двери и вошел в погруженный во мрак вестибюль. Неожиданно блеснувший свет заставил его взглянуть наверх.
Он знал, кого увидит.
Изабелла поднялась со ступеньки, на которой сидела. Она была в простой белой футболке и юбке, и ничто не напоминало в ней сейчас ту женщину, перед которой расстилали красные ковры по всей Европе. Она выглядела свежей и красивой.
Он поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы.
— Я думал, ты спишь.
— Нет.
Его охватила такая волна счастья, что он растерялся.
— Не ожидал тебя увидеть…
— Альберто доволен тем, как прошла заключительная часть банкета?
— А банкет еще продолжается. — Доминик дошел до конца лестницы. — Его самые близкие друзья уедут только после завтрака.
— Вертолет возвращался?
— Нет. — Он дотронулся до своей шеи. — Не возвращался.
Она кивнула.
— Значит, я правильно сделала, что уехала.
— Отец был рад, что ты пришла.
— Я пришла из-за тебя.
Их глаза встретились.
— Иза…
Она остановила его.
— Не надо! Только не говори, что это была плохая идея.
— А разве нет? Взгляни на меня хорошенько, Изабелла.
Она не сводила глаз с его лица.
— Я люблю тебя.
— Нет! Посмотри на меня. — Он рванул ворот своей белой рубашки. — Посмотри на это.
— Да, у тебя шрамы, — сказала она спокойно. — Ну и что? Я все равно люблю тебя.
Доминик затаил дыхание.
— Мне кажется, тебе следует больше доверять мне, — сказала она сердито.
— Это безумие!
— Почему?
— Хочешь, чтобы я перечислил тебе все причины?
Изабелла положила ладонь на его руку.
— Все они могут быть устранены.
Он покачал головой.
— Только не эта, — показал он рукой на свое лицо.
— Я люблю тебя и хочу быть с тобой.
— Это ты сейчас так говоришь, но рано или поздно уйдешь от меня. Ты устанешь оттого, что люди будут постоянно шептаться за нашими спинами. Устанешь видеть перед собой такое лицо. Я пережил достаточно боли в своей жизни и больше не хочу этого.
Изабелла вздернула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
— Поэтому ты решил первым уйти от меня? Так?
— Ничего подобного…
— Именно так! — Она дотронулась до его щеки. — Кому удалось убедить тебя в том, что никто не сможет тебя полюбить?
— Я…
— Это ложь, Доминик. Я люблю тебя.
Она медленно сняла с него смокинг.
Дрожь охватила все его тело.
Галстук-бабочка последовал за смокингом. Изабелла потянулась к нему и поцеловала.
— Не надо сопротивляться, — пробормотала она. — Пусть это случится.
Он и сам страстно хотел этого.
— Это безумие!
— Пусть.
Ее глаза сияли. Она взяла его за руку и повела в свою спальню.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Неожиданно проснувшись, Изабелла поняла, что лежит одна. Она повернулась. Доминик в задумчивости стоял у дверей балкона.
Вся ее уверенность после предыдущей ночи мгновенно испарилась.
— Ты давно проснулся?
— А я и не спал, — сказал он, не оборачиваясь.
Изабелла села. Они занимались любовью… но это ничего не изменило.
— Доминик?
— Ты спи.
Она спустила длинные ноги с кровати и, закутавшись в простыню, подошла к нему. Потом прижалась щекой к его голой спине и обвила его руками.
