Карен Брукс - Давай начнём сначала
— Да. Но если бы я не приехал сегодня, то не смог бы объяснить тебе всю ситуацию.
Она кивнула.
— Дело на первом месте, и так будет всегда. И никогда ничего не изменится, правда, Гари? Ты приехал домой только ради своего бизнеса.
— Нашего бизнеса, — раздраженно поправил он Гейбриелу.
Его рука потянулась к ее лицу. Она сделала шаг назад.
— Не прикасайся ко мне. Ты приехал домой не для того, чтобы заняться со мной любовью. И не смей этого делать сейчас, иначе между нами все будет кончено. Я думаю, что в любом случае это конец. Но если ты хочешь иметь шанс спасти наш брак, не упусти его, потому что сейчас этот шанс у тебя такой же единственный, как и в твоем драгоценном бизнесе.
Его лицо напряглось. В глазах сверкнула ярость.
— Какого черта? Что это значит? Я попросил тебя помочь мне, а ты заявляешь о конце нашего брака?
— Но ведь ты не хотел просить меня, не правда ли? Тебе претила сама мысль о просьбе, — с горечью обвиняла она Гари.
— Да, — признался он.
— Но в браке делятся друг с другом как хорошим, так и плохим.
— А разве это не то, что я делаю сейчас? — рассудительно спросил Гари.
— Только по необходимости, чтобы спасти свой бизнес.
Он с размаху ударил кулаком по столу.
— Наш бизнес, черт побери! — заорал Гари, но затем усилием воли взял эмоции под контроль. В его голосе звучало нетерпение, когда он заговорил снова: — Сколько раз мне нужно повторять? Ты понимаешь, что все это отразится на нашем будущем? Неужели оно не беспокоит тебя так же, как и меня?
— Да, беспокоит. И очень беспокоит. — Слезы навернулись у нее на глаза. — Я дала слово Джиму Харрису точно так же, как дала слово тебе, когда мы венчались. Если я не сдержу первое, много ли будет стоить мое второе? Что означает доверие, если оно не абсолютно? Я думала, что что-то значу для тебя. Я думала, ты мог доверять мне в…
Слова застряли у нее в горле.
— Прошу тебя, — взмолился Гари. Затем тряхнул головой, словно пытаясь отогнать назойливую мысль. — Мне нужно знать…
Он узнает завтра, подумала она мрачно. Это будет достаточно скоро, чтобы его фирма не пострадала.
— Возвращайся в Торонто, Гари. Ты еще успеешь на вечерний самолет.
Она не могла больше находиться с ним рядом ни минуты. Все ее существо возмущалось при мысли о том, что придется провести с ним ночь.
Гейби резко повернулась и направилась к лестнице, прилагая огромные усилия, чтобы ноги не дрожали, а слушались ее.
— Дорогая…
Она не обратила ни малейшего внимания на умоляющие нотки в его голосе. Ей больше не нужны никакие слова. Гейби не хотела их слушать. Все ясно и так. И понимание этого заставило ее чувствовать себя такой несчастной, как никогда в своей жизни.
— Гейби! — снова воскликнул он, на этот раз более настойчиво.
Что-то внутри нее дрогнуло. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ей нужно быстрее добраться до спальни. Гордость требовала, чтобы Гари не увидел ее слабости. Она услышала звук его шагов по лестнице вслед за ней. Он снова назвал ее имя. Гейби влетела в ванную комнату и с силой захлопнула дверь, закрыв ее на задвижку. Затем она наклонилась над раковиной и так стояла несколько минут, пока в желудке ничего не осталось.
Гейбриела слышала, как Гари стучит в дверь и что-то кричит, но смысл его слов не доходил до нее. Кожа покрылась мурашками. Казалось, еще немного и она лишится чувств. Гейби, тяжело дыша, села на край ванны.
Послышался страшный треск — это замок поддался натиску мужского плеча. Дверь распахнулась, на пороге стоял Гари с лицом, черным как туча. Выражение его глаз полностью соответствовало чувствам, которые он сейчас испытывал.
— Если ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался, то неужели ты думаешь, что я буду это делать?! — заорал ее муж. — Нет никакой необходимости закрывать дверь перед моим носом. И никогда в нашей семье не возникнет такой необходимости — в закрытых дверях, черт побери. Неужели ты думаешь…
Он неожиданно осекся, увидев ее лицо, белое как полотно, ее дрожащее тело. Гари судорожно глотнул воздух и сразу снизил тон.
— Гейби, ты выглядишь… Почему ты не сказала мне, что плохо себя чувствуешь?
Она взглянула на него пустыми, ничего не выражающими глазами и тихо прошептала:
— Это произошло неожиданно.
Гари не понимал ее слов и раздражался от этого непонимания.
— О чем ты говоришь?
Надо ли ему что-то объяснять? Теперь в этом нет никакой радости, никакого семейного праздника. Просто так, констатация факта.
— Я беременна.
По исказившемуся лицу мужа Гейби поняла, что он испытал приступ угрызений совести.
Может быть, возможность иметь ребенка, своего ребенка, для Гари важнее его проклятого бизнеса, подумала она.
Он подошел и сел рядом с ней на край ванны. Его темные глаза наполнились мольбой и горечью.
— Извини, Гейби, — нежно сказал он осевшим голосом. — Я все испортил, не правда ли? Скажи, как я могу загладить свою вину?
Эти слова лишили ее последней капли мужества. Она почувствовала себя безнадежно слабой, и слезы ручьем хлынули из глаз. Гейби не могла говорить. Все ее тело горело в ожидании любви, которую она мечтала получить от него.
Гари не стал дожидаться ответа. Он заключил ее в свои объятия и нежно, словно ребенка, уткнувшись губами в ее мягкие волосы, понес в спальню. Бережно опустил ее на подушки. Достал полотенце и вытер пот с ее лба. Затем принес чашку восхитительного горячего чая и буквально силой заставил выпить. После этого приготовил воздушный омлет и доставил в спальню на подносе. Когда Гейби ела, он не спускал с нее глаз, наблюдая за тем, чтобы она ничего не оставила на тарелке.
Пока Гари ухаживал за ней, она вдруг подумала об Уолтере Вилсоне, который, наверное, вот так же обращался с Дайаной. Но ведь не о ней же, любимой жене, так печется ее муж. Он заботится о ребенке, своем ребенке. А она просто женщина, призванная волею судеб родить этого ребенка. Вот Гари и приходится обихаживать ее.
Но он был таким настойчивым и целеустремленным, а Гейби так изголодалась по заботе о себе, что покорно подчинялась ему. Даже когда Гари скользнул к ней в постель и крепко обнял ее, покачивая, как маленького ребенка, которого необходимо успокоить.
— Ты права, Гейби. Мне не следовало просить тебя предавать своего босса. Пожалуйста, не подумай, что я не ценю твоих чисто человеческих качеств. Именно этим я всегда восхищался в тебе. Пожалуйста, поверь мне.
Горячая волна обдала ее душу. Гейби не могла сказать ни слова, зато почувствовала невыразимое облегчение. Хотя он и не любит ее, но, по крайней мере, Гейби заслужила его уважение и доверие.
