Аманда Престон - Радужные надежды
Рэндалл подумал, что и так уже, пока находился в Испании, наверняка упустил несколько выгодных контрактов. И еще две-три недели его отсутствия дорого обойдутся фирме. Но его это не очень волновало. Он не мог отказать Шэрон. И что еще удивительнее, не хотел.
— Я останусь с тобой, пока не родится ребенок. А сейчас, я думаю, нам лучше выйти на берег.
Он поднял ее на руки и побрел к берегу. Шэрон обхватила его за шею и успокоенно прижалась к груди.
Все, кого она любила, оставили ее по тем или иным причинам — мама, папа, бабушка… Лесли. Но Рэндалл побудет пока с ней — правда, недолго. Зато ей не придется одной возвращаться с новорожденным в пустой дом…
А потом настанет черед уйти и ему. Что ж, такова ее участь. Как-нибудь она с этим справится. Но сегодня не следует думать о грустном. Еще будет время настроиться на жизнь в одиночестве.
9
К вечеру следующего дня Рэндалл мог думать только о том, что надо немедленно сказать Шэрон правду. Ничего не попишешь. Она должна узнать, что он дядя Лесли. Но как это сделать, чтобы не выглядеть подлецом, расчетливым и корыстным интриганом?
Оторвавшись от бумаг, он поднялся и заходил взад-вперед по комнате.
Правду никак не удастся смягчить. Придется объяснить, что она была ему совсем чужой и, вполне естественно, что он обеспокоился судьбой племянника. Может быть, Шэрон поймет и простит.
Как же, простит! — хмыкнул Рэндалл. Семья у каждого должна быть на первом месте. Но знай он, каким избалованным маменькиным сынком вырос Лесли, ни за что не стал бы из-за него переживать и лгать Шэрон. Пусть бы отсудила у негодяя все до последнего пенни!
Рэндалл с отвращением посмотрел на груду документов на письменном столе. Вчера собирался поработать как следует. Но когда они с Шэрон вернулись с пляжа, не смог сосредоточиться на нудных бумагах. Как, впрочем, и сегодня.
Часы сочились, как песок сквозь пальцы, а Рэндалл думал о том, что скоро вернется из колледжа Шэрон и придет убираться у него.
Ладно, сказал он себе, мужчина я или нет? Все равно рано или поздно она узнает обо всем, и лучше от меня, чем от кого-либо другого.
Рэндалл остановился у окна и задумался. Может быть, пригласить ее в ресторан? Неприглядная правда не будет выглядеть так ужасно при свечах. Но холодильники у обоих ломятся от еды после вчерашней вылазки в супермаркет, а Шэрон практичная женщина. Она немедленно возразит, что сначала надо съесть то, что купили, а не тратить деньги попусту. Кроме того, лучше все же поговорить в приватной обстановке. Мысль получить пощечину на виду у посетителей ресторана как-то не привлекала.
А что, если купить вина или шампанского и пригласить Шэрон к себе? Под выпивку любой разговор идет проще. Идиот! — немедленно выругал себя Рэндалл. Она беременна, и спиртное ей противопоказано. А молоко вряд ли окажет то же самое воздействие.
Рэндалл посмотрел на часы. До возвращения Шэрон оставалось часа два, если не будет пробок на муниципальных дорогах. Надо что-то срочно придумать. Непонятно, как он умудряется управлять компанией, когда боится сказать правду женщине?
Шэрон очень устала. Дорога из Барселоны давалась ей все тяжелее. Узкие муниципальные дороги были забиты машинами до отказа — в этот час жители приморских городков возвращались домой с работы. Но на душе было легко как никогда. Весь день она словно витала в облаках и с трудом слышала, что говорил лектор. Как можно думать об учебе, когда на уме один только Рэндалл?
Ей безумно хотелось увидеть его, рассказать, как прошел день, приготовить обед, послушать о том, что делал он в ее отсутствие. Шэрон жаждала услышать его голос, ощутить его прикосновения… Само присутствие Рэндалла дарило ей радость и чувство правильности происходящего. Впервые за долгое время она, Шэрон Уэбстер, оказалась кому-то нужна.
Переодевшись в длинную белую юбку и свободную красную блузку, она пошла к знакомой вилле и постучала в дверь.
Рэндалл немедленно открыл и жестом пригласил войти.
— Рад, что ты пришла, — сказал он. — Я уж было собирался звонить тебе.
— Да? Пришло время ужина?
— Нет, — улыбнулся Рэндалл. — Сегодня я готовлю для тебя.
Она недоуменно посмотрела на него, но он молча указал на кресло.
Устроившись поудобнее, Шэрон сказала:
— Слушай, мы уже обсуждали это. Я должна выполнять обязанности кухарки, а не наоборот.
— Не спорь, пожалуйста. Сегодня… Видишь ли, сегодня я хотел поговорить с тобой кое о чем.
Шэрон увидела серьезное выражение его лица, и сердце ее упало. Неужели она поторопилась доверять Рэндаллу. Должно быть, он все же решил уехать, несмотря на данное вчера обещание.
— О чем же?
— Сейчас расскажу. Но сначала хочу подарить тебе одну вещь.
Шэрон непроизвольно прижала ладони к животу.
— Подарить? Мне?
Рэндалл протянул ей коробочку, красиво обернутую голубой бумагой и перевязанную белой лентой.
— В знак перемирия? — удивилась Шэрон.
— Но мы же не ссорились.
— Да, последние двенадцать или пятнадцать часов. Кроме того, я не из тех, кто ждет подарков. Я почти жалею, что ты надумал подарить мне что-то.
Рэндалл запамятовал, когда в последний раз чувствовал себя таким лицемером. Мысленно он проклинал момент, когда решил скрыть от соседки свое родство с Лесли.
— Не подумай, ничего личного. Я не напрасно потратил деньги, заработанные потом и кровью, — попытался пошутить он.
— Подарок для моего малыша! — воскликнула Шэрон, разворачивая крохотный костюмчик. — Какая прелесть!
— Это еще не все.
Она снова склонилась над свертком и через несколько секунд вытащила оттуда маленькую шапочку.
— Чудесно! Огромное спасибо! И раз это подарок не для меня, я, пожалуй, не стану переживать о потраченных тобой деньгах.
Ну вот, хоть что-то хорошее сделал…
— А когда он сможет носить это?
Шэрон растянула штанишки, пытаясь прикинуть, младенцу какого возраста они подойдут.
— Месяца в четыре… Постой, ты, кажется, сказал «он»?
— Это будет мальчик, — уверенно заявил Рэндалл.
— Почему? — удивленно рассмеялась молодая женщина. — Маленькие девочки тоже носят штанишки.
— Знаю. Но это все равно будет мальчик. С черными волосами и с карими глазами как у тебя. — Он улыбнулся. — А если ему повезет, малыш унаследует и твое сердце.
Тронутая его словами Шэрон накрыла руку Рэндалла своей.
— Ты очень добр ко мне.
Он посмотрел в сторону и глубоко вздохнул.
— Раньше я полагал, что человеку не нужно отзывчивое сердце, чтобы жить в мире с самим собой. Но, кажется, я ошибался. И не только в этом.
