Стефани Винтер - Неподходящее знакомство
В карманах пиджака должны быть ключи, права, бумажник – одним словом, источники информации…
Конечно, это не очень честно, вернее, просто бесчестно, но он-то не постеснялся подкупить служащих на ранчо, чтобы узнать ее адрес.
Водительских прав она не нашла, но бумажник лежал, где и полагается, – во внутреннем кармане. Джозефин вытащила его, раскрыла и быстро стала знакомиться с содержимым, разыскивая все, что угодно, лишь бы там было его имя. Или какой-то намек на то, чем он занимается. Больше мне ничего и не надо, говорила она себе.
Увы, ее ждало разочарование. Она нашла несколько сотен долларов и двести английских фунтов, но ни одной визитной карточки. И ничего другого с его фамилией. Ни малейшего намека.
Внезапно ее проворные пальцы нащупали небольшой плотный квадратик. Что это? Фотография? Чья же?
Она вытащила ее, но боялась взглянуть, боялась узнать правду. Жена? Невеста? Подруга или любовница?
Тяжело вздохнув и опасливо покосившись на лестницу, Джозефин решилась. На фото был запечатлен большой лоснящийся черный кот в ошейнике с колокольчиком.
Черт! Она сунула снимок обратно, убрала бумажник, повесила пиджак на плечики и, взяв бокал со скотчем, поднялась наверх.
Дуглас лежал в ванне и, похоже, спал. Но вид у него был уже не такой изможденный, как четверть часа назад.
Постояв и посмотрев на него, Джозефин тихо сказала:
– Я принесла тебе скотч.
Он открыл глаза, потянулся и сел. Взял стакан из ее рук, поставил на край. Внимательно оглядел Джозефин с ног о головы и обратно.
– Хочешь присоединиться?
– Спасибо, но я не люблю виски.
Дуглас усмехнулся и заметил:
– Я имел в виду не виски. И, полагаю, ты это знаешь не хуже меня.
На ее губах заиграла улыбка.
– Что ж, может, ты и прав. – Она подняла руки и развязала верхний бант на своем роскошном пеньюаре.
– Нет, – мягко произнес он. – Оставь. Разве ты забыла? Я хочу сам раздеть тебя.
Джозефин замерла, недоверчиво глядя на лежащего в ванне мужчину. Потом сказала:
– Но мой пеньюар… ему придет конец.
Дуглас взял бокал и проглотил половину содержимого. Поставил его обратно.
– Славная смерть. К тому же во второй раз он уже не произведет того же эффекта, – заявил он.
Джозефин сделала вид, будто обдумывает его слова.
– Вполне возможно, – наконец сказала она и опустилась в ванну, устроилась на противоположном конце и с чопорным видом расправила складки мокрого одеяния. – Я вижу, настроение у тебя поднялось.
– И не только настроение, – сообщил Дуглас.
Глаза его вызывающе смеялись. Он наклонился и подтянул ее к себе. И поцеловал – медленно, чувственно, вдохновенно. Она приоткрыла губы и отдалась наслаждению. Когда поцелуй окончился, оба задыхались.
С бесконечной нежностью Дуглас отодвинул с ее лица намокшие темные пряди, пробежал пальцами по длинной гибкой шее и приблизился к многочисленным бантикам, составляющим единственную преграду на его пути к лицезрению ее тела. Он начал медленно развязывать их один за другим, начиная с верхнего и ни на секунду не отрывая от нее глаз.
Джозефин дышала часто-часто, ощущая, как нарастает ее возбуждение. Соски напряглись как от мягкого прикосновения мокрой ткани, так и от ожидания.
Наконец последние ленточки были развязаны. Дуглас неторопливо раздвинул полы. Он даже не пытался скрыть своего вожделения.
– Ты – воплощенный соблазн, – охрипшим голосом произнес он, любуясь ее грудью.
Она улыбнулась прелестному комплименту, повела точеными плечами и высвободила руки. Придвинулась к Дугласу, встала на колени и нависла над ним, вцепившись в плечи. Медленно, очень медленно начала нагибаться, пока дразняще не коснулась на миг губами его рта.
Потом отпустила руку и начала ласкать себя, не сводя с него взгляда. Погладила соски и повела пальцами вниз. Дуглас застонал, завороженный потрясающим эротическим спектаклем.
Она снова поцеловала его в губы, потом коснулась шеи и широкой груди с небольшими плоскими сосками, исследуя одновременно пальцами его возбужденную плоть.
Он обвил руками ее спину, позволяя ей откинуться назад и медленно-медленно опуститься на него, впустив в самую сердцевину своей женственности.
На этот раз их любовная схватка была короткой и яростной. Слишком велико было взаимное стремление. Он двигался все быстрее и быстрее, погружался в нее все глубже и глубже, она отвечала с равной силой и настойчивостью, уже ощущая приближение финальных аккордов.
– О, Джози, – выдохнул он, содрогаясь в спазмах оргазма, и она выкрикнула в ответ:
– Дуг, Дуг, Дуг!
В голове ее помутилось, и она изогнулась, отдаваясь ему вся, без остатка. Наслаждение накрыло ее плотной волной, лишив зрения, слуха, разума – всего, кроме ощущения их плоти, пульсирующей друг против друга. Джозефин упала ему на грудь и долго лежала в кольце его сильных рук.
Наконец Дуглас пришел в себя и нежно прошептал ей на ухо:
– Вода остывает. Почему бы нам не перебраться на кровать?
Она улыбнулась, не поднимая головы.
– И верно, почему бы и не перебраться? – Лениво открыла глаза и огляделась. – О Боже, ты видел, что мы натворили?
– Угу, – ответил он, помогая ей выбраться на мокрый пол. – Осторожно, не поскользнись.
Затем Дуглас завернул ее в полотенце и начал вытирать. Она в свою очередь выбрала полотенце и ответила ему тем же, с удовольствием лаская его тело.
– Наверное, надо убрать…
– Можем бросить полотенца на пол, они впитают большую часть воды. Но уборка – не наша забота.
– О! – Джозефин нахмурилась, обдумывая его слова. – Дуг… – Она тут же поправилась: – Дуглас, это твой дом?
Он улыбнулся ей.
– Нет. Это наш дом.
Она удивленно заглянула ему в глаза.
– Ты имеешь в виду, что снял его для нас?
– Точно. Настолько времени, насколько он нам понадобится, – ответил он, ненавязчиво намекая на то, что их связь не вечна. – Если, конечно, ты не захочешь пересмотреть условия.
Джозефин поспешно воскликнула:
– Но это нечестно! Ты должен позволить мне внести мою лепту. Аренда здесь должна стоить целое состояние!
Он взял ее лицо обеими руками и нежно поцеловал прелестные приоткрытые губы.
– Ты уже внесла ее. Ты здесь. А теперь – скорее в постель и постарайся убедить меня, что это не сон!
Он подхватил Джозефин на руки, бросил полотенце на пол и понес ее в спальню…
На этот раз они занимались любовью медленно, с упоением, не спеша насытиться друг другом. Когда все было кончено и она снова обрела дар речи, то прошептала:
– Я и не представляла, что могу испытывать такое.
– И так часто, – с самодовольной усмешкой отозвался Дуглас, целуя ее припухшие губы.
