Хеди Уилфер - Греховные сны
— Нет-нет, — быстро заверил ее Лоренс. — Не извиняйся. В конце концов, главное — начать.
— Да, — согласилась она убито, высвобождаясь из его рук.
Лоренс со всей очевидностью надеялся, что она вспомнила нечто более важное... Ах если бы! В виске пульсировала тупая боль. Наверное, сказывалось выпитое вино...
Зачем Лоренс с нею мягок и уступчив, зачем выказывает понимание и сочувствие! Когда он злится и негодует, все куда проще... Проще — в чем? Проще отрицать шелковые тенета чувства, что мало-помалу оплетают ее сердце? Она — во власти заблуждения, навязчивой идеи или действительно вспоминает, что когда-то они с Лоренсом любили друг друга? Даже если и так, прошлое кануло в небытие... Не она ли бежала от Лоренса и его любви?
— Я устала, — еле слышно призналась Кандида. — Пойду-ка прилягу.
Лоренс задумчиво проводил жену взглядом. Лоб его прорезали морщинки. Как она ранима, как удручена и печальна... Ему отчаянно хотелось побежать за Кандидой, подхватить на руки, утешить, успокоить, сказать, что былое не имеет ни малейшего значения, что они могли бы... Могли бы — что? Начать все с начала? Что за бред! Только потому, что, глядя на Кандиду, он вспоминал хрупкую девочку из далекого прошлого... Только потому что она отвечала на его поцелуи?..
Но ведь отнюдь не хрупкая девочка из далекого прошлого будила сейчас в нем раскаяние и нежность. Стало быть, он что-то чувствует, отзывается на ее очарование. Выходит, его по-прежнему влечет к Кандиде. И что с того? Он — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Кроме того, все это ровным счетом ничего не значит.
Ах, не значит? Да он опять влюблен по уши! Причем на сей раз в женщину, а не хрупкую девочку из прошлого!
Лоренс налил кофе, пригубил и непроизвольно поморщился. Какая мерзкая горечь! Он раздраженно выплеснул содержимое чашки в раковину. Сам виноват: зачем заварил такой крепкий? Вот только бессонницы с изжогой ему не хватает!
Бессонница... Из этой чаши он испил сполна. До утра, бывало, глаз не смыкал, все думал о ней... о ней... о ней...
8
Кандида отрешенно уставилась на черный прямоугольник окна. В спальне царила тьма. Часы в гостиной пробили два раза, а сон упорно не приходил. В мыслях по-прежнему царил хаос.
Восстановленные фрагменты, хоть убей, никак не складывались в целостную картину. Истинный их смысл ускользал от понимания.
Где-то в глубинах подсознания таился ответ на вопрос, жизненно важный и для нее, и для Лоренса. Но она ни на шаг не приблизилась к разгадке. Обрывочные воспоминания об их недолгом браке лишь подтверждали значение снов: да, она жаждет Лоренса как возлюбленного и супруга. В чем бы ни заключалась истинная причина ее бегства — причина, вне всякого сомнения, серьезная и весомая, — даже она не смогла убить ее влечение к мужу!
Что еще за влечение?!
Кандида нетерпеливо отбросила одеяло и спрыгнула с кровати на пол. Заснуть ей, похоже, не суждено. Почему бы тогда не спуститься вниз и не вскипятить себе чаю? Пересохшее горло властно требовало этой пустячной услуги.
Надевая велюровый халат, Кандида не сдержала улыбки. Эту вещь подарили ей Абигейл с Марти — подарили безо всякого повода. В силу неведомой причины укороченный, кокетливый халатик привлек внимание их подопечной, но сама она ни за что его не купила бы. Ведь модель предназначалась скорее для девочки-подростка, нежели для взрослой женщины. На розовом фоне красовались алые сердечки с сентиментальными фразами внутри... Самое оно для выпускницы университета! И все-таки Кандиде халат понравился с первого взгляда.
Неспешно спускаясь по ступеням, она вновь переживала события пятилетней давности. Бесконечно долгие месяцы своего выздоровления Кандида потратила на расширение кругозора. Она прочла немало книг, накопила изрядный запас познаний. Нерешительная, испуганная девочка с комплексом «подкидыша» осталась в прошлом, на смену ей пришла уверенная в себе, сильная, волевая женщина.
Разумеется, Кандиде до сих пор больно было сознавать, что мать ее бросила, что она никогда не увидит собственных родителей. Но любовь и уважение, возникшие между нею и Абигейл, душевная близость со старшей подругой раз и навсегда доказали воспитаннице детского дома, что человека судят по его личным качествам, а не по родительским грехам.
В детском доме тихая, замкнутая Кандида с трудом сходилась со сверстниками. И супружеским парам, приходившим выбрать себе ребенка, молчаливая, всегда печальная девочка отчего-то не нравилась...
Кандида судорожно вцепилась в перила. В памяти воскрес один из особенно болезненных эпизодов детства.
В ту пору ей только-только исполнилось пять. Молодой бездетной чете предстояло сделать выбор между нею и еще одной девочкой. Эти люди уже не раз приходили в детский дом, присматриваясь к малышам. Кандида отчаянно надеялась, что счастливой избранницей станет именно она. Но застенчивая малышка так и не решилась сказать об этом мистеру и миссис Гарвард, когда те повезли ее в гости. Зато Кандида всю ночь горячо молилась о том, чтобы ее мечта исполнилась.
А потом миссис Гарвард приехала в детский дом в сопровождении не только мужа, но и своих родителей. Кандида дожидалась за дверью и случайно услышала разговор, не предназначенный для ее ушей.
— Мне нравится Кандида, — проговорила молодая женщина. — Она такая ласковая, милая...
— Кандида? — резко перебила ее особа преклонных лет. — Подкидыш, что ли? На твоем месте я бы ни за что ее не взяла. Ты же понятия не имеешь, какая у девочки наследственность... Разве нормальная мать бросит собственное дитя! И недаром люди говорят: яблочко от яблони недалеко падает. Дурная кровь рано или поздно скажется, помяни мое слово! Лучше возьми ту, белобрысенькую. По крайней мере, с ней все понятно.
Так маленькая Кандида усвоила горький урок. Она не такая, как другие дети, потому что не знает, кто ее родители. Ее нашли на ступеньках, завернутую в шерстяной свитер. В газетах напечатали сообщение, но никто не пришел за ребенком. И уже в детстве Кандида отлично поняла почему — из-за «дурной крови»!
Заварив чаю, Кандида перебралась из кухни в гостиную. Здесь они с Лоренсом обычно сиживали вечерами. Читали, разговаривали...
Молодая женщина раздраженно ударила кулаком по столу. Собственная память, похоже, играет с ней в некую садистскую игру: подбрасывает факт за фактом, обрывок за обрывком, а что до серьезных вещей — так нет, увольте!
На столе лежал позабытый блокнот и ручка. Повинуясь инстинктивному порыву, Кандида принялась набрасывать схематичные картинки — первое, что приходило в голову.
