Стина Прайс - Возвращение из прошлого
— Поняла? — повторил Грег, и Миранда наконец заставила себя идти в нужном направлении.
В гримерной она открыла форточку и прильнула лбом к окну, жадно вдыхая прохладный воздух. На небе перемигивалась пара звезд, и при виде их тупая боль сдавила ей горло. Она чувствовала себя опустошенно-бесплотной. Перед глазами как будто только что прокрутили документальный фильм, смонтированный из всех эмоционально-насыщенных отрезков ее жизни. Собрали вместе всю радость, все тревожные ожидания, всю боль наконец.
Никогда больше она не найдет в себе сил исполнить эту песню. С нее будто содрали панцирь, обнажив уязвимую трепещущую плоть. И все это на виду у зрителей.
Она словно превратилась в хрустальный сосуд, прозрачные стенки которого позволяли с комфортом отслеживать ее драму. Как хрупко это вместилище боли и надежды! Стивен уже имел возможность убедиться в этом. И не мог не отметить сейчас, что все осталось по-прежнему. Увы, это так. Она любит его так же пылко и беззаветно, как и четыре года назад. Невзирая на все страдания, которые он ей причинил.
Это обычное влечение, голос обезумевшей плоти, в отчаянии пыталась убедить себя Миранда. И слова теряли смысл от бесконечного повторения. Тело. Душа. Сердце. Разум. Стивен Родвуд успел завладеть ими и теперь волен дарить наслаждение или обрекать на муку.
Но он недостоин этого! Она беззвучно зарыдала.
Стивен был прав. Она всегда знала, что не подходит для сцены. Ей не хватало той особенной закваски, которая позволяла Грегу и его друзьям черпать вдохновение в рукоплещущем зале, покидать подмостки окрыленными. Она же обречена оставаться за кулисами, за кадром. Сочинять песни — да, но дальше…
Миранда горестно вздохнула. Все становилось до боли ясным. Последние четыре года она влачила жалкое существование. Ее жизнь уподобилась умирающей реке, вьющейся среди заболоченных островков. Она предпочла путь наименьшего сопротивления, потому что не нашла в себе сил бороться. Роуз была совершенно права.
А Стивен — он тоже в ответе за это? Нет, кроме себя, винить ей некого. Она вручила ему свою судьбу, и, когда он предпочел вычеркнуть ее из своей жизни, ей оставалось только стать безжизненной куклой. Но ведь и рана, нанесенная им, слишком глубока, чтобы сердце могло простить.
Еще один вздох, тяжелый и неровный, вырвался из ее груди, эхом заметавшись в стенах комнатушки. Вдруг Миранда задержала дыхание. Она почувствовала, что в гримерной есть кто-то еще, и обернулась.
Стивен стоял, прислонившись плечом к дверной раме, и глядел на нее. На нем была легкая, с короткими рукавами рубашка, оттеняющая загорелую открытую шею, и светлокремовые джинсы самого модного фасона. Все в его облике — руки в карманах и небрежно скрещенные ноги — выражало скучающую непринужденность.
Миранда инстинктивно почувствовала, насколько обманчиво это впечатление, безошибочно уловив нарочитость позы. На гладко выбритой щеке Стивена подрагивал мускул, а глаза горели неспокойным огнем. Были все основания подозревать, что его спрятанные в карманах руки сжаты в кулаки.
Великий Боже! Когда же это закончится?
— Ты в порядке? — Эти непринужденные слова застали ее врасплох, и Миранда наконец смогла дышать.
С усилием овладев собой, она невпопад ответила:
— А в чем, собственно, дело? — И тут же пожалела о сказанном. Дадут ей побыть одной, или нет?
— Твой уход со сцены скорое напоминал бегство.
— Я больше не могла жариться под этими прожекторами.
— Зачем так издеваться над собой?
Она открыла рот, чтобы возразить, но нужные слова не приходили.
— Сколько бы тебе ни платили, это не может быть достойным вознаграждением.
Он резко выпрямился и с преувеличенным вниманием принялся рассматривать ее убежище. Трюмо, платье на плечиках, подвешенных за торчащий из стены грубый крюк, косметичка с гримом…
— Мне платят более чем достаточно, — быстро сказала Миранда. — Этой суммы как раз хватит на новую машину.
Стивен прищурился.
— Помнишь, что я говорил о карусели, с которой уже не соскочить, когда она раскрутится? Судя по всему, все к тому и идет.
— И ты знаешь об этом не понаслышке, — насмешливо фыркнула Миранда, и тут он вытащил руки из карманов.
Она не ошиблась. Они действительно были сжаты в кулаки, да так, что побелели костяшки пальцев.
— О да, если уж у тебя такая изощренная память, — с вызовом бросил он.
Изощренная? Она у нее просто в порядке. А вот что с его памятью?
— Тебя это никоим образом не касается, — сердито вздернула подбородок Миранда.
— Возможно. Но кто-то должен предупредить тебя, что ты можешь сгореть, как свечка!
— Ты сделал такой вывод, посетив всего пару моих концертов? — с сарказмом заметила она.
На самом деле она уже сейчас чувствовала себя крохотным коптящим огарком, но не собиралась признаваться в этом.
— Я просто опасаюсь, что у Грега разгорится аппетит. А ты можешь не выдержать. Два вечера в неделю после рабочего дня плюс репетиции, не говоря уже о твоей учебе… — Он сделал выразительный жест. — И ради чего?
— Мне нужно выручить брата, — сердито напомнила она. — Софи появится на следующей неделе.
Пробормотав что-то себе под нос, Стивен шагнул в комнату.
— Хватит об этом, Анди. Посмотри на себя в зеркало.
— Что я там должна увидеть?
— Синяки под глазами и осунувшееся лицо.
Миранда скривила губы. За четыре года она похудела на четырнадцать фунтов. Вернее, всего за один месяц четыре года назад.
— Ах, ты про девичьи пухлые щечки… Но сейчас модно быть худой. И вообще, чья бы корова мычала. Ты и сам превратился в жердь.
— Речь не обо мне. И ты прекрасно понимаешь, что меня тревожит. Ты можешь серьезно заболеть из-за всего этого.
Заболеть! Желчная реплика чуть не сорвалась у нее с языка. Нет, Стивен, это не болезнь. Подняв глаза, она встретила взгляд, лучившийся такой теплотой и заботой, что еще секунда — и оказалась бы в его объятиях. Только невероятным усилием воли ей удалось обуздать этот порыв.
— Как бы то ни было, Грег считает твою песню украшением альбома, и я, к сожалению, вынужден с ним согласиться. Она действительно великолепна.
— Спасибо. — Миранда высоко подняла голову. Он продолжал пожирать ее глазами, и она не выдержала. Сейчас она ему кое-что напомнит… — Я написала ее четыре года назад, — равнодушно добавила она.
Стивен вздрогнул, и, хотя полуопущенные веки погасили внезапный блеск в его глазах, Миранда храбро выдержала этот взгляд, упоенная сладким чувством отмщения.
— Я написала ее в ту ночь, когда ты сделал меня женщиной, так что, если пророчество Грега сбудется и песня будет иметь успех, тебе тоже перепадет толика славы.
