Ребекка Уинтерз - Девушка «амальфи»
– Тогда вернемся домой, если только вы не передумали и решили все же остановиться в гостинице «Сasa Claudia».
Она не сможет бросить Луку теперь. Ему наверняка захочется поговорить о возможности улучшить свое состояние. Раз уж она завела этот разговор, то ничего другого ей не остается.
– Передумала. Боюсь, что я влюбилась в ваш дом.
И в вас.
– Замечательно, поскольку я уже отменил бронь и оплатил счет.
Аннабел лишилась дара речи. Он встал, и она встала тоже.
– Сегодня днем папа кое-что привез на ферму. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне опробовать это.
У нее подскочило сердце.
– Не хитрите.
Он улыбнулся уголком рта.
– Это не матрац, хотя это изделие входит в список покупок. – Он оставил на столе деньги и повел ее из ресторана.
– Что означает «опробовать»? Вы меня заинтриговали.
Он сжал ей бедро, и от его прикосновения колени у нее стали подгибаться.
– Это означает, что приобретена новая вещь.
Чудо, как ей удалось завести мотор и выехать на шоссе без аварии.
Его рука лежала на спинке сиденья, а пальцы трогали кончики ее волос. Электрический разряд пробежал у нее по телу.
– А не поехать ли нам в Салерно за torta?
Надо как-то его отвлечь, а то она едва справляется с нарастающим желанием.
Он повернулся к ней:
– Вы боитесь ехать со мной домой? Я заметил, что еще до того, как мы встали из-за стола, – у вас на шее забилась жилка.
Его орлиный взгляд летчика не упускал ничего.
– Возможно. Я согласилась остаться у вас, но для меня… это непривычно.
– Ваша честность впечатляет. – Он потянул прядку волос. – Обещаю не делать ничего такого, чего вы не захотите.
– Синьор Каведзали… – У нее пересохло во рту. – Мы не можем спать вместе.
– Если вы пытаетесь сказать, что не хотите меня, то это неправда.
– Я очень вас хочу, – не могла не признаться она. – Но уверена, доктор предупреждал вас, что это слишком рано после операции.
– Если он и говорил, то я, вероятно, находился под действием наркотиков и ничего не услышал, – проворчал Лукка.
– Тем более необходимо проконсультироваться со здешним врачом. Если пластину можно удалить, то зачем травмировать то, что уже срослось? Не стоит рисковать. Вам следует поблагодарить Фортунато за то, что заявился прошлым утром до того, как мы нанесли вред вашей ноге.
Они подъехали к дому, и она выключила мотор. Он не успел ее коснуться, как она выскочила из машины.
Лукка пошел впереди и распахнул застекленную дверь террасы.
– Это стоит здесь.
Она посмотрела налево.
– Качели! – Садовые качели были вместительные, как раз по размеру Лукки, с мягкими подлокотниками и подушками. Обивка сиденья подходила по расцветке к мебели в доме. – Это то, что вам надо!
– Нам надо, – поправил ее он. – Сядь, а я положу голову тебе на колени и вытяну ноги.
Она не возражала, потому что… сама хотела этого. Она уселась, а он растянулся во всю длину своего крепкого мускулистого тела, взял ее руки и поцеловал в ладони.
– Раз это наше самое любимое место в доме, я решил, что оно должно быть удобным.
От присутствия Лукки это станет и ее любимым местом. Она посмотрела ему в глаза и утонула в них.
– Аннабел, нагнитесь поближе.
– Я придумала кое-что получше, чтобы мне было удобнее вас целовать, – прошептала она прямо ему в губы и соскользнула с качелей. Она доставит и себе, и ему удовольствие, не нанеся вреда его ноге.
Аннабел опустилась на колени и обвила руками шею Лукки. Их губы сомкнулись в едином ненасытном порыве. Предыдущий сексуальный опыт не подготовил ее к подобному проявлению страсти. Она не только дарила, но и взамен получала подарки. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо и рот, окунали ее в море наслаждений. Она едва могла дышать.
Он погрузил руки ей в волосы:
– Я мог бы съесть вас всю, Аннабел.
Она уткнулась лицом ему в шею.
– Я-то думала, что это я вас ем. Хорошо, что я вскоре возвращаюсь в Калифорнию. – И пошутила: – Иначе вам не поздоровилось бы. – Как же ей хотелось, чтобы он сказал, что хочет, чтобы она осталась с ним навсегда!
Вместо этого он произнес:
– Возвратитесь к чему?
– К работе у Мела. На ближайшее будущее, во всяком случае. Я должна подготовить его к мысли, что возобновлю свою сестринскую практику.
И опять никого намека, что он хотел бы быть с ней в будущем.
Она нежно поцеловала его в губы:
– Лежите и отдыхайте, а я займусь приготовлением ко сну.
Он сдвинул брови:
– Но еще рано.
Ему нужно общение. А ей – больше чем просто общение.
– Для меня – самое время. Завтра я рано должна быть на Капри. Когда вернусь, то куплю продукты и приготовлю нам ужин. Подходит?
– Вы угостите меня американским блюдом?
Она чмокнула его в щеку:
– Блюдом, которое любят в моей семье.
Это, кажется, ему пришлось по душе.
– А когда вы примерно вернетесь?
– Право, не знаю. Капри всего в двадцати милях отсюда, но, учитывая пробки, это может занять не один час. Обещаю поторопиться. – И поцеловала его в губы.
– Если меня не будет дома, то у вас есть ключ.
Естественно, что у него своя жизнь. Сейчас, когда ему не надо больше прятаться, он может связаться с семьей, чтобы они его куда-нибудь отвезли, или вызвать такси.
– Вам что-нибудь нужно, пока я не ушла к себе?
– Только вы. – Он так страстно поцеловал ее, что она чуть не задохнулась.
Как легко забыть обо всем, залезть к нему на качели… Но она справилась с собой, поднялась и потерла затекшие колени.
– Вы, по-моему, удобно устроились. Наслаждайтесь прекрасным вечером. – Она отвернулась, но он поймал ее руку. – Пожалуйста, больше не касайтесь меня сегодня, – взмолилась она.
– Всего один поцелуй, который поможет мне пережить ночь. Я склонен смириться с ночными кошмарами, если вы рядом, чтобы меня разбудить.
– Ох, Лукка. – Она лишалась последних остатков воли, когда он говорил ей такие слова.
Аннабел наклонилась и прижалась к нему, и сердце у нее билось в унисон с его сердцем. Весь ее мир – это он.
Она выпрямилась. Позови он ее, она бы осталась, несмотря на свои благие намерения. Но он снова ничего не сказал… Отчего? Оттого что хотел сохранить независимость? Она легонько толкнула качели.
– Спокойной ночи, Лукка.
– Спокойных снов, bellissima.
