Дениза Алистер - Я и моё отражение
Джемайма мгновенно вспомнила все так, словно это было минуту назад, — как она стояла напротив него, как медленно он расстегивал пуговки ее платья, как страстно ласкал… Ее бросило в дрожь.
Энрике придвинулся ближе. Рука его нашла и нежно сжала ее руку. Джемайма так и вцепилась в него — сейчас она отчаянно нуждалась в нежности, ободрении, понимании. И он, как всегда, отлично понял, что с ней творится.
— Прости. Зря я это сказал. — Хотя из них двоих Энрике гораздо лучше владел собой, но и у него слегка сел голос. Должно быть, он тоже позволил чувственным воспоминаниям ненадолго захлестнуть себя. — Я вовсе не пытаюсь поймать тебя в ловушку прошлого, снова соблазнить. Я ведь вижу, как ты переживаешь.
Не пытается снова соблазнить? Возможно, возможно… Но если он не перестанет так нежно поглаживать большим пальцем ее ладонь, то соблазнять и не придется — она сама отдастся ему прямо здесь, на потертом сиденье пикапа.
— Послушай… — откашлявшись, чтобы скрыть смущение, начала она, — я передумала. Лучше отвези меня сразу домой. Я найду, чем перекусить. А машину свою заберу со стоянки завтра после работы. Мне правда надо немного побыть одной.
Домой, домой! И скорее, пока она не позволила нарастающему желанию взять верх над последними крохами здравого смысла.
Казалось, Энрике хотел что-то возразить, но не стал. Не отпуская руки Джемаймы, он молча вырулил на дорогу к жилищу Андерхиллов. Пользуясь темнотой, Джемайма украдкой любовалась мужественным профилем, волевым подбородком, чувственными губами возлюбленного. И как только она могла спутать его с братом?..
Только когда уже подъезжали к дому Джемаймы, Энрике нарушил молчание.
— И долго ты намерена все обдумывать? Когда мы снова увидимся? Завтра?
— Не знаю.
Во вздохе Энрике чувствовалась досада.
— Ну, так хотя бы поговори со мной. Поделись своими сомнениями. Что тебя смущает? Боишься, что Гарсия что-нибудь скажет? Не скажет — уж я-то сумею его заставить молчать, не волнуйся.
Вот два сапога пара!
— Спасибо, ты меня утешил, — фыркнула Джемайма, но честно попыталась заглянуть в себя и ответить на его вопрос. — Что меня смущает? Ощущение, будто ситуация выскальзывает у меня из рук.
— А ты привыкла всегда держать все под контролем, да?
Джемайма невесело засмеялась.
— Иначе я просто не выжила бы. Или, во всяком случае, не смогла бы растить сестренку с братом. Не скажу, что мне и вправду всегда удается все контролировать, но я очень стараюсь.
— Почему тогда небольшая путаница повергает тебя в такое расстройство?
— Ничего себе небольшая путаница! А Ниагара тогда всего-навсего маленький ручеек!
— Джемайма, поверь, ты не первая, кому случилось перепутать меня с Гарсией. Хотя, по моему скромному мнению, я куда симпатичней и гораздо приятней в общении.
Джемайма засмеялась.
— Ну, еще бы. И главное, гораздо скромнее.
Он чуть сильнее сжал ее руку.
— Так что сама видишь, вся эта путаница — сплошная ерунда. Ведь из двоих Валдесов тебе нужен только один. Я.
Должно быть, он ждал пылкого согласия, но Джемайма молчала. Рука Энрике начала медленно разжиматься.
Она пребывала в полном смятении. О да, он был нужен ей… в постели. Но остаться с ним навсегда? Способна ли она любить его так, как готова была полюбить, считая солидным и надежным бизнесменом, из которого получится такой же солидный и надежный глава семейства? Этого Джемайма не знала.
— Джемайма?
— Ох, сейчас я сама не понимаю, что мне нужно, — растерянно призналась она.
— Допустим. Ну хоть попытайся объяснить мне, что ты имеешь в виду. — В голосе его прорезалась чуть ли не злость.
А как она могла хоть что-то объяснить?
— Энрике, понимаешь, мое тело жаждет тебя со страшной силой, но…
Она замялась.
— Но головой ты хочешь чего-то иного, — холодно докончил он. Джемайма убито молчала, и Энрике продолжил: — Или все дело в том, что головой ты хочешь одного брата, а телом — другого?
Он уже не скрывал гнева. Плечи его напряглись и словно одеревенели, руки крепко сжимали руль.
О, как хотелось Джемайме запротестовать, опровергнуть его обвинения. За кого он ее принимает? За низкую, корыстную стяжательницу? Но беда была в том, что в его словах заключалось здравое зерно.
Как мужчина, ей нужен был Энрике, и только он. Но Джемайма не могла отрицать, что жизненно нуждается в том, что олицетворяет собой его брат-близнец: надежность, стабильность, уверенность в завтрашнем дне.
Не успела она найтись с ответом, как пикап уже затормозил перед ее домом. Энрике не сказал ни слова, но огонь в его карих глазах яснее всяких тирад говорил: он истолковал ее молчание в самом неблагоприятном для себя смысле.
Джемайма хотела как-то оправдаться. Но он уже вылез и обошел машину, чтобы открыть ей дверцу — хорошее воспитание не изменило ему даже в минуту гнева.
Она бросилась ему в объятия — тело ее на миг скользнуло по его телу, совсем как в пятницу, когда Джемайма спрыгнула с дерева. Но как же все изменилось с тех пор! Тогда Энрике сгорал от страсти, сейчас же на лице его не дрогнул ни единый мускул. Сдержанно взяв ее под руку, он проводил Джемайму до двери.
— Энрике… — снова начала она, не в силах проститься с ним так.
Но, видно, объясниться сегодня им было не суждено. Не успела Джемайма сказать еще хоть слово, как дверь отворилась, и на крыльцо вылетел Бобби.
— Приехала! Вы спасли ее, да? — В его голосе звучало уважение к тому, кто поступает как настоящий мужчина. Конечно, мальчишке его возраста просто необходимо иметь образец для подражания, а отца-то у него и не было.
Бобби придержал дверь, ожидая, что взрослые войдут, но Энрике остановился на верхней ступеньке.
— Спокойной ночи, Джемайма.
— А вы не войдете? — с детской непосредственностью удивился Бобби. — Даже не хотите полюбоваться цветами, которые прислали?
— Цветами? — растерянно повторила Джемайма.
— Бобби, разве ты не мог подождать, пока Джейми войдет и сама прочитает записку? — с упреком спросила Синтия, появляясь в дверях. Девушке хватило одного взгляда на притихшую напряженную сестру и ее не менее напряженного спутника, чтобы понять: между ними пробежала черная кошка.
— Ну и что тут такого? — оскорбился в лучших чувствах мальчуган, задетый тем, что его отчитывают на глазах у гостя.
— Пожалуй, Бобби, ты прав. Я и в самом деле хочу поглядеть на цветы.
Мягко отстранив Джемайму, Энрике решительно шагнул в дом. В гостиной на столе в высокой вазе красовался со вкусом подобранный букет.
Джемайма с первого взгляда поняла: цветы прислал не Энрике. Тот взирал на них с добродушной светской улыбкой, но она-то видела, скольких усилий стоит ему это показное добродушие. Она догадывалась: он все еще сердится на нее за сцену в пикапе, а цветы привели его в еще большее негодование.
