Агата Мур - Белокурая кокетка
При одном воспоминании о жарких и нежных объятиях итальянца губы ее непроизвольно расплывались в улыбке. Как тяжело будет лишиться всего этого!
Приехав домой, молодая женщина некоторое время потерянно бродила по комнатам, потом забралась с ногами на кровать и со вздохом прижала к себе подушку. А что еще ей оставалось? Кровать была единственным местом, где можно было предаваться мыслям о Джанни. Квартира без него казалась… пустой.
Резко зазвонил телефон. Элизабет сняла трубку, надеясь, что это ее великолепный возлюбленный.
— Алло?
На другом конце провода не ответили. Слышался только звук чьего-то дыхания.
— Алло, я слушаю! Кто это? Джанни, это ты?
Снова молчание. Потом раздался щелчок, за которым последовали короткие гудки.
Наверное, кто-то ошибся номером. Ненавижу телефоны, со злостью подумала разнервничавшаяся женщина. Особенно, такие, которые чуть что трезвонят во всю мочь, а потом обрываются гудками. Почему-то на ум пришел страшный маленький человечек из детских кошмаров. Или это был Питер? Решил напугать… Немного поразвлечься перед тем, как заботливые родители увезут сыночка из Англии. Хорошо бы куда-нибудь подальше. На Северный полюс, например.
Телефон зазвонил снова. Элизабет не хотела подходить, с неожиданной ненавистью глядя на ни в чем не повинный аппарат, но потом все-таки взяла трубку.
— Наслаждаешься жизнью со своим любовничком?
Питер! Это все-таки был он… Как можно не признать развязный тон, в котором проскальзывают нервные нотки! Впрочем, еще бы ему не нервничать.
— Не будь глупцом, Питер.
— Мудрость никогда не была сильной стороной моей натуры.
Да, он просто-напросто хотел иметь все, что приглянулось. И старался заполучить желаемое, не считаясь ни с чем.
— Не думай, что твои звонки хоть что-то значат для меня, — со злостью прошипела Элизабет.
Ей-то повезло, а каково пришлось той девушке, в Штатах? За нее, наверное, никто не заступился.
— Неужели? Не хочешь забрать назад свое обвинение?
— Никогда!
— Пожалеешь, — неожиданно спокойно произнес Питер и швырнул трубку.
Через некоторое время телефон снова зазвонил. Это был консьерж.
— Мисс Спенсер? Вам прислали цветы. Вы спуститесь за ними?
Наверняка от Джанни! Как мило, что он не забывает ее. Молодая женщина быстро спустилась в холл, где ее ждал консьерж, обеими руками сжимающий корзину восхитительных белых лилий.
— Какие красивые! — Сердце Элизабет забилось быстрее, когда она увидела цветы.
Маленький изящный конверт с изображением двух голубков был вложен в букет. Поспешно раскрыв его, она вынула карточку и с изумлением уставилась на ровные четкие буквы. Одно слово. Всего только одно…
«Сука!»
Ничего не понимая, Элизабет подняла глаза и случайно взглянула в сторону входных стеклянных дверей. На улице маячила долговязая фигура Аткинса. Негодяй с любопытством наблюдал за происходящим в холле. Перехватив потрясенный взгляд женщины, он отвесил ей шутовской поклон и быстро зашагал в сторону центра, поминутно оглядываясь.
Опомнившись, как от дурного сна, Элизабет бросила грязное письмецо.
— Выбросите их! — приказала она консьержу.
— Но мисс Спенсер… — тот замялся, — цветы такие красивые…
— Неважно! Вышвырните их, вышвырните на помойку! — Элизабет почти кричала, отпихивая от себя корзину с лилиями. На мгновение ей показалось, что от белых цветов тянет сладковатым запахом разложения.
Избавившись от них, она торопливо поднялась к себе и захлопнула дверь. Сердце бешено стучало.
Когда же все это закончится? Когда?!
Она ненароком посмотрела на свое отражение в зеркале и ужаснулась. Бледная, растрепанная, с темными тенями под глазами… Нет, так дело не пойдет!
Элизабет постаралась взять себя в руки. Почти час молодая женщина потратила на то, чтобы привести себя в порядок. Полежала с компрессом на глазах, сделала питательную маску, затем легкий макияж. Причесавшись и покрыв ногти перламутровым лаком, Элизабет почувствовала себя гораздо лучше. Эти несложные процедуры всегда успокаивали ее.
Можно было еще пройтись по магазинам и купить какую-нибудь приятную мелочь. А еще лучше поехать на один из лондонских «блошиных рынков», где продавалось буквально все на свете, начиная от подержанной детской колясочки и заканчивая антикварным подсвечником.
Но желание было неосуществимо. На улице Элизабет вполне мог поджидать Питер. Да и поздно уже было.
К счастью, вскоре появился Джанни. Элизабет встретила его с искренней радостью, так ей надоело сидеть в одиночестве! Когда в жизни появляется человек, к которому привыкаешь, его отсутствие делается невыносимым.
— Неприятности? — с порога спросил Джанни, проницательно глядя на подозрительно блестящие глаза возлюбленной.
— Да нет, не сказала бы… — неопределенно протянула она.
— Прелестный халатик. А под ним есть что-нибудь? — полюбопытствовал итальянец.
Бледно-сиреневый шелковый халат и вправду был весьма привлекателен. К тому же он мягко подчеркивал совершенные формы тела молодой женщины.
— Нет, — ответила Элизабет, слегка покраснев. — Но на это у нас нет времени.
— Почему? — спросил Джанни, широко улыбаясь. — На это время есть всегда.
Он ласкал Элизабет взглядом, всем своим видом демонстрируя желание.
— Нам сегодня предстоит идти на благотворительный бал, — напомнила она.
— Обожаю благотворительность, — с придыханием прошептал Джанни. — Немного благотворительности нам всем бы не помешало. Подайте пример, мисс Спенсер. Я страшно нуждаюсь в каком-нибудь благотворительном поступке.
— Ну, если от этого зависит спасение твоей жизни… — В глазах Элизабет заплясали веселые чертики.
— Вы совершенно правы, мисс Спенсер, — жалостно протянул итальянец. — Пожертвуйте, а? Ну хоть минуточку… или две…
— Не выдумывай, Джанни. Когда это ты обходился столь ничтожным сроком?
— Ну, по правде говоря, я надеялся на большее, — признался он. — Впрочем, о чем это я? Настоящий мужчина не клянчит, а берет. Берегись!
С этими словами он ловко подхватил Элизабет на руки и, невзирая на протестующие вопли, понес в спальню.
— Джанни! Ну, Джанни! Прическа! Косметика! Ты все испортил.
— Нечего было надевать этот кокетливый халатик, — проворчал итальянец, зарываясь пальцами в пышные пряди белокурых волос.
Возможность делать это завораживала. Его всегда привлекали блондинки. В итоге прическа безвозвратно погибла. Следующим движением он размазал тщательно наложенную помаду, так как крепко поцеловал молодую женщину.
— Я бы хотел все время целовать тебя, — пробормотал Джанни, на миг оторвавшись от восхитительно мягких и податливых губ.
