Барбара Данлоп - Держи ухо востро, дорогой!
— Еще бы.
— Это неудачная идея.
Кэндис перебирала в голове свои возможности. Поцелуй — это она сможет, особенно если это обеспечит его участие в презентации.
— Только поцелуй? — уточнила она.
Он кивнул.
— Я поцелую тебя, а ты проводишь презентацию?
— Совершенно верно.
— В субботу, в десять.
— Я буду там.
— За один поцелуй?
— За два.
Кэндис сделала успокаивающий вдох и проверила, хорошо ли застегнуты пуговицы на блузке. Иногда женщина должна делать то, что должна.
Дерек усмехнулся.
— Хочешь нацепить пояс целомудрия?
— Пожалуй, неплохая идея.
— Ты знаешь, что мы говорим об этом поцелуе уже дольше, чем будет длиться он сам?
Кэндис улыбнулась.
— Я должна удостовериться, что условия сделки не будут нарушены.
Дерек шагнул вперед, мягко взял ее за руку и привлек к себе.
— Не хочешь как-нибудь поработать на меня?
— А что делать?
— Вести переговоры. Ты динамит.
— Это только потому, что ты слаб и недостаточно часто ходишь на свидания.
— Ты думаешь, меня так влечет к тебе потому, что я давно не был с женщиной?
— Могу поспорить.
Он дотронулся указательным пальцем до ее подбородка.
— Ты проиграешь, Кэнди.
Она резко втянула воздух, когда трепет от его прикосновения пробежал по всему телу. Пальцы ослабели, и ручка, которую она держала, упала на стол. Журчание фонтана зазвенело в ушах.
Желание переполнило все ее существо. И она непроизвольно наклонилась к нему.
— Я воспринимаю это как «да», — прошептал он, когда его ладонь обхватила подбородок девушки, а другая рука обвилась вокруг нее.
— Да, — прошептала она в ответ, прижимаясь к его груди, обняв руками его большое тело. Он был таким сильным, и твердым, и крепким как гранит.
Его горячие губы прижались к ее губам, вначале мягко, затем крепче, настойчивее. Это была территория, которую оба хорошо знали, и они не замедлили углубить поцелуй.
Было так хорошо. Лучше всего на свете. Пусть это всего лишь поцелуй, но он наполнял все ее тело жидким теплом. Ее конечности занемели. Кожа пылала. Чувства обострились.
Один поцелуй перешел в другой, затем в третий и четвертый. Ей хотелось большего. Хотелось ощутить его всем телом, каждой клеточкой.
Они могут. Все произойдет быстро как молния, если Дерек испытывает хотя бы половину того безумия, которое одолевает ее.
На кушетке? За фонтаном? Под пышной листвой раскидистого куста?
Дверь на другом конце выложенной плиткой дорожки со щелчком открылась.
Дерек оторвался и отодвинул от себя Кэндис. Взглянул на часы.
— Как раз вовремя, — выдохнул он, тяжело дыша.
Кэндис заморгала, силясь прийти в себя.
— Ты знал, что она должна прийти?
Он мягко усадил свою гостью в кресло.
— Находчивый мужчина всегда сумеет подстраховать собственные слабости.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Дерек не знал, как насчет находчивости, но вот насчет слабости он попал в точку. Да, он был непростительно слаб, когда дело касалось Кэнди, и ничего не мог с этим поделать. Следующие три дня он заставлял себя держаться от нее подальше. Она не хотела физической близости, хотя и признавала, что их влечет друг к другу.
К несчастью, этого хотел Дерек, причем отчаянно хотел, но он уважал ее желание, поэтому они разговаривали только по телефону и обменивались факсами с проектами презентации. Он, к своему удивлению, обнаружил, что тратит неумеренное количество времени на ее проект, подстраивает свое рабочее расписание под ее звонки, а потом работает по ночам, чтобы наверстать упущенное.
Такой режим был изнурительным даже для него.
В пятницу, во второй половине дня, ему позвонили братья и уговорили составить им компанию на последнем в этом сезоне пикнике на берегу. Он согласился и приехал на Пасифик-Бич, но, выбитый Кэнди из расписания, думал уехать пораньше, чтобы еще поработать над балансом «Электроникс дивижн».
Он подошел к Дженне, которая расставляла тарелки на столике для пикника с красной пластиковой скатертью, развевающейся на ветру.
— Сожалею, Дженна, но мне придется… — Краем глаза он заметил серебристый «MG», въехавший на стоянку, расположенную над цементной опорной стеной.
Кэнди?
Он прищурился, вглядываясь сквозь ветровое стекло, когда женщина, сидящая за рулем, припарковалась. Она потянулась за чем-то на соседнем сиденье, и он увидел ее профиль.
Действительно, Кэнди.
— Что тебе придется? — напомнила о себе Дженна, передав ему стопку стаканчиков.
— Ничего.
Он покачал головой, автоматически расставляя стаканы по местам.
— Неважно.
Было бы невежливо уйти так скоро, когда Кэнди только приехала. К тому же встретиться с нею на общественном пляже совсем неопасно. Едва ли здесь у него будет возможность остаться с ней наедине.
Она открыла дверцу и вышла; на ней были кремовые джинсы и муаровая блузка. Рукава были длинные, но тесемки на шее распущены, и тонкая ткань небрежно сползала с гладких золотистых плеч. Она помахала, широко улыбнувшись Дженне, но ее улыбка дрогнула, когда она заметила Дерека.
Дерек вскинул брови, обращаясь к невестке:
— Ты не сказала Кэнди, что я буду здесь?
Дженна усмехнулась.
— Кэнди?
— Кэндис, — быстро поправился Дерек, догадываясь, что на данный период является главным объектом семейных пересудов.
— Считаешь, ее нужно было предупредить?
— Конечно, нет, — солгал Дерек. — Мы ведь друзья.
— Просто друзья? — скептически переспросила Дженна.
— Она не хочет ничего большего, — признался Дерек.
— Это потому, что она тебя боится.
Он хохотнул. Какая чепуха! Это ему надо ее бояться.
Из-за края крышки багажника он увидел, что она пытается поднять большую красную сумку-термос.
— Я сейчас, — бросил он Дженне, оставил стаканы и помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
— Нужна помощь? — Он взял сумку из рук Кэнди, не дожидаясь ее ответа.
Она твердо встретилась с его взглядом.
— Привет, Дерек.
Пока не похоже, что она его боится.
— Как дела? — спросил он, пристально наблюдая за ней на тот случай, если Дженна все-таки права.
Она захлопнула багажник и повесила пляжную сумку на плечо.
— Хорошо. А у тебя?
Что-то незаметно, чтоб у Кэнди тряслись поджилки. Они друзья. Друзья, которых неодолимо влечет друг к другу.
— Отлично. — Он повернулся к лестнице, ведущей на пляж. Все действительно просто отлично. Внезапно он почувствовал себя более легким и расслабленным, чем когда-либо за много дней.
