Карла Кэссиди - Поможет Санта-Клаус
Впервые за все время после смерти Ливви ей не хотелось предаваться скорби – напротив, она угнетала ее. Джулии захотелось отвлечься от своих печальных дум и ощущений. Ее непреодолимо потянуло туда, где кипит жизнь и звучит смех.
Не оставляя себе времени на размышления, Джулия сбежала по лестнице к задней двери, нацепила на себя пальто, влезла в ботинки и вышла наружу. Подтаявший днем снег схватила ледяная корка, которая весело потрескивала под ее ногами.
Она решительно направилась к сараю, уверенная, что там полно народу и царит суета, которая не даст ей погрузиться в свои мысли и копаться в ужасном прошлом.
– Этого я не надену… Ведь это платье! – услышала Джулия голос Бенджамина, входя в дверь.
Она незаметно проскользнула мимо, отыскала себе укромное местечко, села и стала наблюдать за Крисом, который уговаривал огорченного мальчугана.
– Но так были одеты мудрецы, – убеждал Крис, указывая на двух других мальчиков в аналогичных костюмах. – Видишь, и они нарядились так же.
Бенджамин скрестил руки на груди и упрямо покачал головой.
– Мальчики не носят платьев! – решительно заявил он.
Крис явно был в отчаянии, и, повинуясь внезапному порыву, Джулия встала и подошла к сцене.
– Привет, – произнесла она, улыбаясь Бенджамину.
– Привет, – ответил Крис с усталой улыбкой.
– Что здесь происходит? – спросила Джулия.
– Да вот, – вздохнул Крис, – Бенджамин не хочет надевать свой костюм, говорит, что мальчики платьев не носят. И мудрецы тоже.
– Он совершенно прав, – согласилась Джулия, заставив Криса раздраженно поморщиться. – Мудрецы платьев не носят, они носят тогу. – Она взяла костюм из рук Криса и подняла вверх. – А это тога, и очень красивая.
Бенджамин опустил руки и с сомнением взглянул на Джулию.
– Тога?
Джулия кивнула, помогла Бенджамину натянуть костюм на его выпуклый животик и, сделав шаг назад, окинула мальчика критическим взором.
– Замечательно. Теперь у тебя красивый и достойный, а главное, очень мудрый вид.
Бенджамин расправил плечи, улыбка заиграла на его губах.
– Хорошо, я буду выступать в тоге.
– Прекрасно. Теперь продолжим репетицию, сказал Крис, сверкнув в сторону Джулии благодарной улыбкой.
Репетиция возобновилась, Джулия уселась на свое место, не сводя глаз со сцены, где дети произносили слова своих ролей и пели песни. Она смежила веки, и ей представилось, что на сцене стоит одетая в костюм Ливви с сияющими глазами и поет с таким усердием, что ее голосок перекрывает все остальные. Видение становилось все отчетливее, а звуки репетиции как бы отдалялись от Джулии.
– Вы спите? – вдруг раздалось рядом с ней.
Джулия вздрогнула от неожиданности, но тут же узнала голос Бенджамина и источаемый им запах детства. Неохотно открыв глаза, она увидела, что Бенджамин усаживается на соседний стул.
– Нет, не сплю, – мягко ответила Джулия, поняв, что Крис объявил перерыв. Вокруг него столпились дети, которым он раздавал печенье и лимонад.
– Хотите лимонаду? – спросил Бенджамин. – А то я схожу и принесу.
Джулия покачала головой, желая одного: возвратиться в мир ее видений, насладиться воспоминаниями.
– Почему бы тебе не побегать в перерыве с Друзьями? – спросила она дружелюбно.
– Мне не хочется, – смущенно ответил, он. – Мне больше нравится сидеть здесь, с вами. – Он начал в обычном своем ритме болтать ногами, затем с любопытством взглянул на Джулию. – А у вас есть муж?
– Нет, я в разводе.
– И моя мама тоже. А дети у вас есть?
Сердце Джулии сжалось.
– Да, у меня… у меня маленькая девочка.
– А где же она? – улыбнулся до ушей Бенджамин.
– Она… она умерла в прошлом году. Ее сбила машина.
– Значит, она на небе.
– Наверное. – Руки Джулии конвульсивно вцепились в ткань пальто. Ей хотелось, чтобы Бенджамин ушел, чтобы этот разговор немедленно прекратился. – Мне кажется, тебе лучше возвратиться на сцену. Ведь репетиция вот-вот начнется.
– Если ваша маленькая девочка на небе, то почему у вас такой грустный вид? – продолжал Бенджамин как ни в чем не бывало. – На небе повсюду красиво и никто никогда не болеет. – Он задумчиво воззрился на Джулию. – Если я попаду на небо раньше мамы, я бы не хотел, чтобы она печалилась. Небо…
– Бенджамин, иди на сцену! – уже потребовала Джулия, из-за объявшей ее душевной боли не замечая, каким тоном она говорит.
– Ничего, ничего, я могу еще побыть здесь, – заупрямился Бенджамин. – А как звали вашу девочку?
Не выдержав этой пытки, Джулия, вся дрожа, вскочила.
– Я не желаю больше об этом разговаривать! воскликнула она, смутно сознавая, что говорит сердито, но не в силах изменить свой голос. Ее страдание затмило все вокруг. Она хотела одного прекратить разговор и уйти от мальчика с ясными глазами и запахом детства. – Иди к детям, Бенджамин.
– Но я только…
– Убирайся отсюда! – крикнула она в полный голос, но тут же внутренне сжалась, заметив, что на глазах ребенка блеснули слезы, а нижняя губка у него предательски задрожала. Она было хотела извиниться перед Бенджамином, но рядом вмиг вырос Крис. Он схватил ее за локоть и решительно отвел в конец сарая. Когда они оказались вне поля зрения детей, Крис резко повернул Джулию к себе и взглянул на нее, но вместо обычной теплоты от него веяло арктическим холодом…
– Вы отдаете себе отчет в ваших поступках? спросил он свистящим шепотом.
– Я…
– Как вы смеете являться сюда и вымещать свое несчастье на Бенджамине? Что дает вам право кричать на маленького мальчика и доводить его до слез? – Крис говорил с сердитым выражением лица, чуть ли не до боли сжимая локоть Джулии. Ливви была бы возмущена вашим поведением.
Настал черед Джулии выйти из себя, она с силой рванула руку, высвобождая ее.
– У вас хватает смелости полагать, что вы все знаете о моей дочке, даже о том, что бы она подумала и сказала! – воскликнула она запальчиво, хотя сердце ее при этом разрывалось на части. – Вы не вправе говорить о ней. Да и потом, во всем виноваты вы, и никто иной. Вам следовало отвезти меня в мотель… предоставить самой себе… а главное – оставить меня умирать в машине. – Последние слова она, охваченная отчаянием, произнесла уже шепотом.
Гнев на лице Криса сменился разочарованием и огорчением.
– Джулия, Ливви ушла из жизни. Нам не всегда известно, почему это происходит, но мы обязаны продолжать жить. Раз она на небе, значит, так надо.
А вам пора с этим примириться. Вы рассказывали мне, как Ливви любила жизнь, как обожала смеяться. Ей бы наверняка хотелось, чтобы вы продолжали жить.
– Но я не знаю, как. – Не желая больше ничего слышать, Джулия отдалась своей скорби, подобно черной шали отделившей ее от остального мира, и выскочила из сарая.
