Сидни Ламберт - Завидный жених
Она сделала глубокий вдох, резко выдохнула и сняла розовую трубку с рычагов.
5
— Да? — довольно резко сказала она.
— Это Линн. Надеюсь, я вас не разбудила?
— Нет, нет, что вы! — Гейл испытала облегчение, услышав голос экономки. Облегчение и в то же время разочарование. — Я как раз собиралась вставать. Знаю, что уже ужасно поздно. Который час? — Свои часы она оставила в ванной, а в спальне часов не было. Однако сквозь застекленные двери, выходящие на веранду, видно, что солнце уже давно взошло.
— Без пяти одиннадцать.
— Ничего себе! — Когда она в последний раз посмотрела на часы — это были наручные часы Марио, — они показывали два часа ночи. Вскоре после этого она заснула. Значит, проспала восемь или девять часов. Для нее настоящий рекорд. Обычно она спала не больше четырех часов.
— Марио не велел вас беспокоить, — сообщила Линн. — Он сам встал всего часа два назад. Быстро позавтракал и пошел объезжать жеребца. Он вернется ко второму завтраку, к часу. Я подумала, что вы захотите к нему присоединиться. Я накрою вам столик у бассейна. Погода сегодня что надо!
— Чудесно! Спасибо. Я уже встаю.
— Хотите, принесу вам кофе с круассанами, чтобы вы пока подкрепились? Или от круассанов толстеют?
— Нет. Обожаю круассаны!
— Подумать только, а вам, оказывается, легко угодить. Время от времени Марио привозит сюда девушек-манекенщиц, так они вечно сидят на диете. И я мучаюсь, не зная, чем их накормить.
— Со мной у вас никаких проблем не будет, — пообещала Гейл.
Ее неприятно удивили слова Лини, свидетельствующие об особом пристрастии Марио к моделям. Мысль о том, что она — всего лишь очередной номер в длинном списке наложниц, ранила больше, чем все остальное, и укрепила ее решимость в пятницу прекратить с ним отношения.
— Тогда до скорого, — сказала Линн и повесила трубку.
Меньше чем через десять минут экономка уже постучала в дверь. Гейл за это время успела только сходить в туалет, почистить зубы и закутаться в розовый махровый халат, висевший на крючке на двери ванной. Из ночной одежды она взяла с собой только красный пеньюар с рубашкой и такой же вызывающий черный комплект. И в том, и в другом неприлично встречать экономку.
— Как вы быстро, — сказала Гейл, впуская ее.
— Я вообще проворная. — Линн поставила поднос с завтраком на угловой столик.
— Вам с мужем понравилось кино? — спросила Гейл, садясь на один из двух стульев у стола.
— Что? — удивленно спросила Линн, разливая кофе. — Ах да, да, понравилось. Это Марио сказал вам, что мы уехали в кино?
— Да, — суховато ответила Гейл. Ее не обрадовало воспоминание о том, как Марио предупреждал ее: пусть кричит сколько влезет, никто не придет ей на помощь.
Но ведь она не кричала, так? Вряд ли вообще какая-либо из женщин, попавших сюда, кричала. Разве что от удовольствия?..
Гейл почувствовала, что ей не доставляет радости думать о других женщинах, которых Марио привозил сюда.
— Линн… скажите… все гостьи Марио спят здесь?
Линн понимающе улыбнулась.
— Ревновать ни к чему. Марио целую вечность не привозил с собой подруг. И ни одна не спала в этой комнате.
— Я не ревную, — возразила Гейл, пожалуй, слишком бурно. — Мне просто любопытно.
— Нечего стыдиться интереса к Марио, милочка. Таким мужчиной стоит интересоваться.
Гейл решила: сейчас явно неподходящий момент для признаний в том, что он совершенно ее не интересует.
— В самом деле, — беспечно сказала она, хватая первый из двух аппетитного вида круассанов.
— Люди часто неверно судят о Марио из-за того, что он иногда бывает жесток, — заявила Линн, придвигая Гейл чашку. — Голубая кровь и все такое. Но я-то знаю, что он — один из самых славных людей, каких я встречала в жизни. Он по-настоящему добрый и чуткий. Сливки? Сахар?
Гейл кивнула.
— Два кусочка.
Она решила, что вчера ночью сожгла достаточно калорий и сегодня имеет право немного побаловать себя.
— И в чем же он добрый и чуткий? — ехидно спросила Гейл.
— О, практически во всем. Взять, например, Эда.
— Да? И что?
— Помните парня, который вчера тащил ваши сумки? Эд — мой двоюродный брат. Он… в общем, инвалид. Он не такой, как все. Никто не хотел брать его на работу, а Марио взял, после того как я его попросила. Он часто дает работу людям, которым не повезло в жизни, особенно женатым и с детьми. И дает бесплатное жилье. У нас здесь, в поместье, домов хватает. Он очень хорошо относится к своим работникам, при условии, конечно, что они работают добросовестно. Но никогда не требует такого, чего не может сделать сам. Мужчины ценят такое отношение. По-моему, Марио умеет делать все. Он иногда сам и навоз выгребает. И всю ночь сидит в конюшне, если кобыла жеребится. Пашет землю. Красит заборы. Эд думает, что хозяин умеет все на свете. Да и все у нас так считают. Вы попробуйте, спросите кого-нибудь. Нет, наверное, не стоит, — со смехом поправилась Линн. — Марио заревнует, если вы начнете направо и налево болтать с его работниками. Вы лучше просто кивайте и улыбайтесь, когда он будет знакомить вас с конюхами после завтрака.
— По-вашему, сегодня он повезет меня кататься? — спросила Гейл, все еще размышляя над словами экономки.
Одно из двух. Либо Марио очень умен и понимает, как надо обходиться с прислугой, либо ему просто во всем везет. Гейл понимала, что нельзя видеть все в черных или белых тонах. Она и сама не ангел, но вполне способна проявить доброту и сочувствие по отношению к людям, которым не так повезло в жизни, как ей.
— О, да. Он очень гордится своими конюшнями. Он просто чудеса тут устроил с тех пор, как управляет поместьем. — Линн поставила кофейную чашку на блюдце.
— Он сам построил этот дом? — спросила Гейл, проглотив кусочек круассана.
— Что вы! Нет. Дом построил прежний владелец. Он тоже был из Европы, но совсем не похож на Марио. Огромный, толстый лентяй. Мне говорили, он ничего не делал, только мотал в свое удовольствие денежки, которые предназначались на покупку породистых жеребцов и кобыл. Вообще-то Марио мало заботится о доме. Говорит, для него дом слишком велик. Здесь, знаете ли, четырнадцать спален. Обычно почти все заперты, а мебель накрыта чехлами. Но перед Рождеством я вытряхиваю пыль, стелю свежее белье, и он позволяет родным своих служащих здесь ночевать. Сумасшедший дом, но весело. Мне нравится.
От удивления Гейл не донесла чашку до рта.
— А… разве он не ездит на Рождество к себе на родину?
— Нет, никогда. Что-то там у них произошло… он уже много лет не был в своем княжестве. Но он ни в чем не виноват. Его родственники из Сан-Пьетро звонят ему только по делам. Он ни разу не получил от них на день рождения ни подарков, ни открытки, ни даже телефонного звонка. Просто позор! Когда у человека такая родня, ему и враги ни к чему. Но я сплетничать не люблю, — поспешно добавила Линн. — Марио не нравится, когда о нем судачат. А вот вы ему нравитесь, милочка. И даже больше того, сказала бы я. Вы давно с ним знакомы?
