Шарлотта Лэм - Волшебный свет
В девять часов Росс остановился у бензоколонки и купил карту местности, а заодно спросил продавца, не проезжала ли мимо беременная женщина в машине с цветами.
Ответом ему был недоуменный взгляд.
– С цветами? Катафалк, что ли?
Росс невесело хмыкнул.
– Да нет, машина расписана цветами, яркая такая!
– А-а, понял. Нет, такая вроде не проезжала. Уж такую я бы на заправке нипочем не пропустил.
Подъехавший почтальон, услышав конец фразы, вмешался в разговор:
– Я такую машину видел. Возле Стоунли брошенная стоит. Угнали, что ль? Она, по-моему, разбитая.
У Росса на миг остановилось сердце и все поплыло перед глазами.
– Разбитая? – вырвался из горла хрип.
– Ну да, в ограду врезалась. Да вы не волнуйтесь, не то чтоб совсем всмятку – так, царапины, бампер помят.
– Покажите, где это.
Дрожащими руками Росс развернул только что купленную карту, и почтальон вместе с ним уткнулся в нее.
– Да вот проедете еще чуток, и будет поворот на узкую дорогу – только смотрите, осторожно, она обледенела вся. Неудивительно, что угонщики вашу машину разгрохали. Я нынче сам чуть не навернулся – съехал вниз, как на коньках. Слава богу, тормоза новые.
Росс поблагодарил его и бросился к машине. Через двадцать минут он отыскал «цветочный фургон» и запарковал свой джип за ним. Вылез, осмотрелся и почти тотчас увидал на снежном поле вереницу следов, ведущих к дому. В ботинках по такому снегу не пройти. Он открыл багажник и достал оттуда сапоги, которые всегда возил с собой: когда живешь в такой глуши, надо иметь экипировку на все случаи жизни.
Росс поспешно натянул сапоги, запер джип и зашагал к дому. Проходя мимо сарая, услышал треск досок и тонкий, надрывный крик, от которого кровь застыла в жилах. Неужели это… Неужели Дилан провела ночь в сарае?
Он рывком распахнул дверь и попятился, так как что-то вылетело из темноты сарая и чуть не сшибло его с ног. Росс ухватился за дверь, чтоб не упасть, и про себя порадовался, что не снял теплых кожаных перчаток.
Козел! Росс посмотрел ему вслед и, прежде чем двинуться дальше, плотно прикрыл дверь сарая. А козел уже стоял перед домом и заглядывал в застекленную дверь.
Росс последовал его примеру и увидел веселенькую опрятную кухню. Не долго думая, он забарабанил в стекло.
Там промелькнуло какое-то синее пятно, а потом навстречу ему двинулась фигура, при виде которой у него перехватило дыхание и задрожали колени.
Дилан отворила дверь и уставилась на него округлившимися глазами.
– Росс?
У него отлегло от сердца, он обхватил ее и крепко-крепко прижал к себе, зарывшись лицом в пушистые, только что вымытые волосы, от которых пахло чем-то родным, быть может, лесом, разогретой на солнце хвоей и папоротником.
Она не пыталась обнять его, но тело ее обмякло у него в руках, а щека доверчиво прижалась к его куртке.
Но его настроение тут же резко изменилось. Ведь он почти сутки провел в агонии: образы, один страшнее другого, роились в мозгу. От страха за нее, от угрызений совести он чуть с ума не сошел. Ведь она могла насмерть разбиться в машине, могла потерять ребенка, могла остаться калекой на всю жизнь. И пока он из-за нее поджаривался в аду, она спокойно разгуливала в халате по этому уютному дому, отдыхала, мылась в ванной…
Вся кровь бросилась ему в лицо, он оттолкнул ее и сорвался на крик:
– Ты что, совсем очумела?! Ничего поумней не могла придумать, как разъезжать в такой гололед на своей кретинской машине? Какими цветами ее ни расписывай, все равно это консервная банка, а не машина! Ты же разбиться могла! Не знаю, за что тебя Бог уберег!
– Не ори на меня! – Дилан отпрянула, взорвавшись не меньшей яростью, именно из-за того, что минуту назад была в его объятиях и чувствовала нежность, которую уже успела позабыть.
– А что делать, если ты ведешь себя, как полоумная? – процедил он сквозь зубы, не в силах оторвать взгляда от синих, как летнее небо, глаз, ставших еще глубже от синевы халата.
Фигура ее округлилась, как тыковка, но это совсем не портило ее красоты. Густые волнистые волосы перехвачены сзади синей резинкой, а тонкие черты лица так подвижны и выразительны, что в них прочитывается каждая мысль, каждый оттенок чувства, если она сознательно их не прячет.
Он вспомнил, что на сцене так же выразительны были её движения, словно бы от лица эмоции передавались шее, спускались по плечам и рукам к тонким, изящным запястьям и пальцам, переходили по груди на талию, бедра и длинные стройные ноги. В танце ни один миллиметр ее тела не оставался безучастным. Но то было давно. Теперь беременность будто придавила ее к земле, сделала тяжелой, неповоротливой.
И в этом виноват он. Лицо его исказилось и потемнело от боли, а Дилан, увидев это, вздрогнула и отвернулась. Неужели она так ему отвратительна?
– Как ты меня нашел? – спросила она изменившимся голосом.
Росс сглотнул ком в горле.
– Случайно. Дженни позвонила мне в Йорк, сказала, что ты еще не приехала, и я вчера вечером рванул к ним. Полночи мы не спали. Дженни, между прочим, места себе не находит.
У Дилан дрогнула нижняя губа.
– Бедная Джен… Я бы ей позвонила, да телефон не работает.
Он продолжал, будто не слыша.
– Рано утром я поехал тебя искать и, на счастье, встретил почтальона, который видел твою разбитую машину! Это как же понимать – ты что, решила покончить и с собой, и с ребенком?
– Перестань, как ты можешь? – Слезы душили ее; она повернулась на пятках и пошла обратно в кухню.
Росс двинулся за ней, но промешкал и не успел вовремя закрыть дверь. Фред в мгновение ока очутился у камина в гостиной и начал радостно отряхиваться, забрызгав всю мебель. Наслаждаясь теплом, он опустил голову; со шкуры тут же на пол натекла здоровенная лужа. Откуда на нем столько сырости, в снегу катался, что ли, подумал Росс, соображая, как лучше выдворить из дома глупое животное.
– Ну вот, гляди, что ты наделал! – вскрикнула Дилан. – Фред, тебе нельзя в дом! Уходи! Кыш!
Но козел даже не удостоил ее взглядом.
– Весь пол загваздал! – жалобно проговорила она. – И ты, кстати, тоже. Снимай сапоги скорее!
Росс ухватил козла за кожаный ошейник и поволок к выходу. Фред упирался что было сил, но сладить с великаном Россом не смог. Тот вытолкал его за дверь и плотно прикрыл ее.
Фред обернулся; глаза его горели убийственным огнем. Постояв немного, он побрел к огороду, злобно бодая на ходу прутья ограды.
– С животными надо быть построже, – заметил Росс.
Дилан схватила тряпку и начала подтирать следы, оставленные копытами Фреда и сапогами Росса.
– Руфь меня убьет, когда увидит свой пол в таком плачевном состоянии. Она не впускает Фреда в дом, потому что он все жует, даже скатерти.
