Маргарет Малькольм - Все или ничего
Конечно, я вас обвенчаю, — сказал он и принялся изучать разрешение на брак, которое с гордостью вручил ему Джон.
Гм, интересно! Последний раз я видел такое разрешение лет десять тому назад. Помнишь, дорогая, ту милую пару… Они приехали в такую жуткую метель.
Да, я помню, — кивнула его жена. — Не очень молодые люди мечтали о скромной церемонии. Им казалось, что они нашли и полюбили друг друга слишком поздно, на закате жизни. Но не стоило беспокоиться. Большинство людей добры от природы, они не будут насмехаться над настоящим счастьем.
Нет, конечно нет, — согласился с женой священник. — Я позову Баджа.
И они обвенчались в тихой старинной церкви. Через высокие окна лился солнечный свет, птицы пением приветствовали новобрачных…
Любить, почитать и повиноваться — хорошо знакомые слова вдруг наполнились новым смыслом. Пусть так будет всегда!
После церемонии они поблагодарили священника и его жену, вежливо отклонили приглашение на ленч и, пообещав вскоре заехать в церковь, сели в машину.
Автомобиль мчался по шоссе. Оба молчали, ощущая некоторую растерянность и неловкость. Розамунда баюкала в правой руке сжатую в кулак левую. Таинственно поблескивало обручальное кольцо. Джон накрыл ее трепещущие пальцы своей большой теплой рукой — и слова оказались не нужны.
Они нашли прекрасное место для пикника на пологом холме, поросшем цветами и травами.
Хлеб с хрустящей корочкой и сыр, купленные в деревенской лавке, казались амброзией, а теплая сладковатая вода в банке — нектаром. Все было прекрасно, совершенно не хотелось покидать это райское местечко.
Время пролетело незаметно. Весело болтая, они сложили вещи, собрали весь мусор и в обнимку подошли к машине. Джон галантно распахнул перед Розамундой дверцу. Садясь в автомобиль, она сделала неловкое движение и выронила сумочку. Содержимое тут же оказалось в придорожной пыли. Джон бросился собирать рассыпавшиеся вещички.
Господи, и зачем только женщины все это с собой носят? — ласково ворчал он, складывая находки обратно в сумочку. — Любой решит, что ты…
Внезапно он замолчал и резко выпрямился. В руках у него был какой-то обрывок бумаги. Джон взглянул на Розамунду, и она похолодела от ужаса: на нее в упор враждебными глазами смотрел незнакомец.
Глава 6
— Значит, ты все знала!
— Нет, Джон, нет, нет! Все было совсем не так! — воскликнула Розамунда в отчаянии. Сердце бешено колотилось в груди. Она постаралась взять себя в руки. — Я узнала это в тот день, когда ты ездил в Лондон.
Да? А почему ты мне ничего не сказала, когда я вернулся?
Встречный вопрос: почему ты мне ничего не сказал? — грустно вздохнула она. — Ты думал, я не заслуживаю доверия?
Если бы я так думал… — начал Джон, но остановился. — Ладно, продолжай! Давай послушаем твою версию. Надеюсь, она будет звучать убедительно.
Розамунда знала, что ей придется бороться за свое счастье в чрезвычайно сложных условиях. Все было против нее! Когда-то в прошлом кто-то разбил Джону сердце. И внезапно обида всколыхнулась в нем с прежней силой. Ослепленный болью, он готов теперь обвинить свою молодую жену в чем угодно. Джон, ее Джон, который…
Давай рассказывай! — гневно приказал он резким голосом.
Тетя Рут прислала мне письмо, в котором была эта вырезка.
О, я, кажется, вспомнил: этот снимок был помещен в одном из толстых глянцевых журналов месяцев шесть назад, — язвительным тоном сообщил Джон. — И ты хочешь, чтобы я поверил, будто твоя милая тетя совершенно случайно в каком-то старом журнале наткнулась на эту заметку обо мне? Нет, Розамунда, так не пойдет!
Если бы я лгала тебе, то, наверно, выдумала бы более убедительную историю, — парировала она. — Но я говорю правду и ничего не могу поделать с тем, что правда эта какая-то неказистая.
У Джона задергался уголок рта. На мгновение у Розамунды появилась надежда. Неужели ей удалось поколебать его недоверчивость? Джон молчал, терпеливо дожидаясь дальнейших разъяснений.
Тетка написала мне кучу гадостей, — продолжала Розамунда. — Она конечно же считает, что я заранее знала все подробности твоей жизни.
Почему «конечно же»? — спросил Джон, напустив на себя равнодушный вид.
Потому что таков ее способ мышления. Ей и в голову не пришло, что могут существовать другие причины и объяснения. Она полагает, что ради денег люди готовы на все…
Кажется, я недооценил твою тетушку, — многозначительно заметил Джон. — Она, видимо, хорошо знает наш продажный мир и людские нравы.
Розамунда, устало прикрыв глаза, прислонилась спиной к машине.
Господи, все это бессмысленно. Тебя ведь не интересует, что я говорю. Ты уже заранее осудил меня и вынес приговор.
Джон словно окаменел, погрузившись в мрачные раздумья. Джон… Джон, он был так близко и одновременно бесконечно далеко.
Прижав дрожащие руки к груди, Розамунда снова заговорила:
— Важен лишь один вопрос: почему я тебе сразу все не рассказала. Мне показалось, что эта история может причинить тебе боль. Еще задолго до этого проклятого письма я поняла, что в твоей жизни были очень тяжелые моменты. Потом ты, видимо, решил начать все сначала…
Откуда тебе это известно? — холодно спросил он. — Я ведь ничего тебе не рассказывал.
Да, ты мне ничего не рассказывал ни о себе, ни о своей семье и лишь однажды упомянул мать.
Кстати, ты мне тоже мало о себе поведала, — упрекнул ее Джон.
Знаю, — кивнула Розамунда. — Мы во многом похожи, именно поэтому мне и казалось, что я тебя понимаю. Мне тоже не хотелось говорить о своем прошлом, лучше было бы все забыть. Понимаешь, я сбежала от тети Рут, потому что у меня не было больше ни сил, ни желания вести такое убогое существование. Я ведь не только жила у тетки, но и работала на нее. Она меня задавила. Я задыхалась. Я не могла быть собой… я потеряла себя.
Твоя тетя, — внезапно перебил Джон, — и ты, кем вы обе работаете?
Моя единственная родственница владеет салоном эксклюзивной одежды. Она старалась обучить меня всему, что знала сама, чтобы позже я могла занять ее место.
Вспомнил! — воскликнул Джон. — То-то мне казалось, я видел тебя раньше! Меня как-то затащили в ваш салон на показ модной коллекции, а ты участвовала в дефиле. Черты лица стерлись у меня из памяти, а вот твою парящую походку не забыл…
Да, я иногда работала моделью, — сказала девушка. — Но в последнее время занималась другим: вместо тети обслуживала клиенток, помогала им сделать выбор…
О, это, наверное, тягостные обязанности.
Да, это бывает крайне утомительно, особенно с теми клиентами, которые сами не знают, что им нужно. Но хуже всего была общая атмосфера в салоне. Пошлость и тривиальность женщин, с которыми мне приходилось иметь дело, их ненасытная жадность и вздорное тщеславие…
