Виктория Шарп - Нежный огонь
О чем ты размечталась, наивное, безрассудное создание? — подумала Кэтрин с внезапно нахлынувшей щемящей тоской. Да разве такая женщина нужна Джонатану Торпу? Жалкая неудачница, которая словно притягивает к себе неприятности! Да еще и мать-одиночка!
Стараясь отделаться от тягостных мыслей, Кэтрин задорно подмигнула своему отражению в зеркале и скользнула в роскошную постель. Будто бросилась в море с высокой скалы. И в тот же миг ее окутало ощущение неги и неземного блаженства. Кэтрин даже не заметила, как заснула.
Ее пробуждение оказалось удивительно сладким, совсем не похожим на то, к которому она привыкла дома, по звонку ненавистного будильника. У Кэтрин вдруг возникло ощущение, что она погрузилась в теплую ванную, наполненную ароматной водой. По всему ее телу струились теплые ручейки, вызывавшие чувственный отклик ее женского естества. Затем она с радостным удивлением почувствовала, как ее тело охватывает физическое возбуждение: чувство, совершенно не привычное для нее и потому особенно острое. Оно усиливалось с каждой минутой, заставляя Кэтрин томно постанывать и выгибаться на мягкой шелковистой постели.
Казалось, ее ласкает искусный и нежный любовник. Но ведь у нее не было любовника, поэтому такого просто не могло быть. Наверное, ее посетили чувственные грезы, как это иной раз случается с женщинами, долгое время живущими без мужчин. Не открывая глаз, чтобы не спугнуть волшебный сон, Кэтрин запретила себе о чем-то думать и полностью отдалась во власть охвативших ее прекрасных ощущений.
А они, эти ощущения, с каждой минутой становились все более и более сладкими… И вдруг сделались необычайно острыми, почти болезненными. То, что сейчас происходило с Кэтрин, было прекрасно и захватывающе. А затем ее тело начали сотрясать волны такого сильного наслаждения, что она заметалась по кровати, не сдерживая громких стонов, растворясь в этих пронзительно-сладостных ощущениях…
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кэтрин пришла в себя. Глубоко вздохнув, она потянулась на постели и открыла глаза. И в ту же секунду почувствовала нестерпимое желание провалиться сквозь землю от охватившего ее смущения. Рядом с ней, приподнявшись на локте и небрежно поигрывая прядями ее волос, лежал Джонатан. Он смотрел на Кэтрин, нежно и выжидающе улыбаясь. В приглушенном свете ночника его обнаженное сильное, большое тело казалось отлитым из бронзы.
— Самый красивый мужчина из всех, кого мне когда-то приходилось видеть, даже на картинках в журнале «Плейбой», — подумала Кэтрин. И залилась краской по самые уши, осознав, что произнесла эти слова вслух.
Охваченная невероятным смущением, Кэтрин хотела отвернуться, но Джонатан не позволил ей сделать это.
— Ну что ты, глупышка, перестань, чего ты смутилась? — со смехом пробормотал он, успокаивающе потрепав ее по волосам. И, коварно улыбнувшись, добавил: — А все-таки это была отличная идея — не будить тебя, а застать врасплох. Иначе я бы, наверное, не услышал от тебя такого чудесного и искреннего комплимента. И не узнал бы, какая ты чувственная и отзывчивая…
— Перестань, Джонатан, — проворчала Кэтрин. — А не то я сейчас уйду.
— Ага, это кто же тебя отпустит? — весело парировал он. И, внезапно посерьезнев, с волнением посмотрел ей в глаза и спросил: — Скажи, дорогая, тебе было хотя бы немного хорошо сейчас?
— Было, — робко призналась Кэтрин. — И не просто «немного», а безумно хорошо. Вот уж никогда не думала, что могу испытывать такие сильные ощущения.
Глаза Джонатана изумленно расширились.
— Не думала? Да ведь ты просто создана для любви! Я еще не встречал женщины, которая бы так пылко реагировала на ласки. Честно говоря, в какой-то момент я даже подумал, что ты мне подыгрываешь.
— Подыгрываю?! — возмущенно вскричала Кэтрин. — Да ведь я даже не понимала, что все это происходит наяву, а не во сне!
— Я знаю. Я это уже понял. — Джонатан посмотрел на нее каким-то странным взглядом, а затем спросил: — Скажи откровенно, Кэтти… Ты что, в самом деле никогда прежде не испытывала таких ощущений? Никогда… никогда не переживала оргазм?
— А, так это и называется оргазмом? — спросила она. И снова залилась краской смущения.
— Ага, это самое, — с улыбкой подтвердил Джонатан. И взволнованно добавил: — Черт возьми, Кэтти, похоже, мне очень повезло, что ты все эти годы жила затворницей. Твоя чувственность осталась неразбуженной… Значит, у меня есть надежда, что все эти приятные ощущения ты будешь связывать исключительно со мной и не бросишь меня.
Кэтрин воззрилась на него изумленно.
— Бросить тебя? Ради всего святого, Джонатан, о чем ты? Да ведь нужно быть последней дурой, чтобы бросить такого мужчину! И вообще, боюсь, что ты заблуждаешься на мой счет. Я вовсе не такая горячая, какой тебе показалось. Наверное, это вышло как-то случайно, и в другой раз не повторится.
Джонатан лукаво прищурился.
— А вот это мы сейчас и проверим…
— О, Джонатан! — только и смогла вымолвить Кэтрин.
Он мягким рывком притянул ее к себе, и его жаркие губы приникли к ее приоткрытому от волнения рту. Поцелуй получился долгим и пьянящим, и вскоре Кэтрин с радостным изумлением почувствовала, как в ней снова поднимается желание. Ее охватил непередаваемый восторг, мысли и чувства смешались. Забыв обо всем на свете, Кэтрин полностью отдалась своим ощущениям, и волна опаляющей страсти подхватила ее и понесла в неведомые, волшебные дали…
Они уснули только под утро и встали с постели очень поздно. Кэтрин хотела ехать домой, но выяснилось, что, пока она спала, Джонатан успел связаться с Мэри по телефону и договориться, чтобы она и сегодня присмотрела за Тони.
— Она уверяла меня, что ей это совсем не в тягость, — оправдывался Джонатан под слегка недовольным взглядом Кэтрин. — И потом, — пустил он в ход самый веский аргумент, — Тони вовсе не так сильно нуждается в бдительной материнской опеке, как тебе кажется. Дай ему немного свободы. Пусть побегает на улице, поиграет с друзьями. Уверяю тебя, это гораздо лучше для семилетнего ребенка, чем сидеть дома, возле материнской юбки и смотреть телевизор.
— На все-то у тебя готов ответ, Джонатан Торп, — проворчала Кэтрин.
Но ее недовольство было скорее притворным, чем настоящим. Потому что на самом деле Кэтрин совсем не хотелось расставаться с Джонатаном. А также покидать его уютный, красивый дом. И не только сегодня, но и вообще никогда. Никогда! Никогда не уходить отсюда, никогда не разлучаться с Джонатаном больше, чем на то время, пока длится рабочий день. Вместе просыпаться, вместе завтракать, ужинать, ложиться в постель… Но Кэтрин старательно гнала от себя эти опасные мысли. Она слишком многого хочет от судьбы! А кто хочет слишком многого, тот может не получить вообще ничего. В этой печальной истине Кэтрин убедилась на собственном опыте. Впрочем, по отношению к ней судьба не отличалась щедростью: если чем-то и одаривала, то лишь неприятностями, болезнями и денежными затруднениями.
