Никола Корник - Негаснущий свет любви
В душе Алисии происходила мучительная борьба. Ей тоже было необходимо, чтобы он узнал правду, однако у нее не хватало сил представить на его суд горестную историю. Интуиция подсказывала, что он — тот же самый Джеймс, которого она любила, вот только глаза говорили совсем о другом.
Она отрицательно покачала головой.
— Сожалею, лорд Маллино, но я не могу дать вам никаких объяснений.
— Каролина и Маркус на вашей стороне. Они намекали, что я неправильно судил вас, посчитав авантюристкой, но лишь вы одна сможете сказать мне правду. Если вы отказываетесь это сделать, я останусь при своем мнении.
— Вы не имеете права требовать объяснений сейчас, лорд Маллино. — Алисия с трудом сдерживала слезы. — Объясняться надо было семь лет назад, но вы тогда сделали непростительные выводы, и я не стану их опровергать!
Джеймс недоверчиво прищурился. В зеленых глазах Алисии блестели слезы, но он не собирался ее жалеть, так как был одержим одним — узнать правду.
Он подошел к ней, взял за руку и заставил встать. От этого резкого движения маленький столик около Алисии с грохотом опрокинулся, и красное вино разлилось по плитам пола.
— Итак, вы считаете, что я зря осудил вас тогда, — подвел итог Джеймс, — и посему вы ведете себя словно капризная девчонка! Выходит, это счастье, что мы не поженились, иначе наш брак оказался бы сплошным кошмаром!
Алисия едва не залепила ему пощечину, но он слишком крепко сжал ей запястье. Гнев высушил ее слезы.
— О, нет, милорд, это вы избалованный эгоист! Вам, видите ли, подавай правду, а боль, которую эта правда причинит другому, вам безразлична! Вы без конца критикуете меня: от упреков в упрямстве до обвинений в авантюризме. Вы оскорбляете меня! Прошу вас дать мне возможность уйти.
Алисия не успела закрыть рот, как очутилась в его жарких объятиях. Его губы безжалостно и грубо терзали ее рот. Алисия растерялась. Ей некуда было деваться, так как его руки железным кольцом сдавили ее. Она понимала, что им движут гнев и раздражение, но… вдруг ощутила наплыв желания и, разомкнув губы, ответила на его поцелуй. Она вся горела словно в огне. Но вот в ее сознании промелькнула мысль: она ему безразлична, он ей не доверяет и не любит так, как она до сих пор любит его.
Это подействовало на нее словно ушат холодной воды. Алисия с такой силой оттолкнула от себя Джеймса, что упала бы, не поддержи он ее за локоть. Она развернулась и направилась к двери, но он догнал ее и остановил, взяв за руки.
— Пожалуйста, Алисия… не убегайте. Мне очень жаль. Я вел себя неподобающим образом, прошу вас, дайте мне возможность объясниться.
У Алисии закружилась голова и не было сил открыть тяжелую дверь. Она услыхала свой голос, словно доносившийся откуда-то издалека:
— Я не хочу больше разговаривать с вами, лорд Маллино. Полагаю, что время для этого упущено.
Слезы текли у нее по щекам, она хотела было смахнуть их ладонью, но поток невозможно было остановить. В глазах у нее потемнело.
Джеймс успел подхватить ее прежде, чем она упала без чувств. Он отнес ее на диван, стоящий в алькове у камина. Когда он уложил ее, она слегка пошевелилась. Ей было уютно лежать на мягком бархатном ложе с подушкой под головой и вдыхать доносившийся с кухни аппетитный запах еды.
Наконец она медленно повернула голову и открыла глаза. Рядом стоял Джеймс со стаканом воды в руке. Он помог ей сесть и, видя, что она все еще дрожит, сам поднес стакан к ее губам.
— Обед готов, — тихо сказал он. — Вам станет намного лучше, когда вы подкрепитесь.
Появилась служанка и стала сервировать длинный стол. Джеймс помог Алисии встать и провел к столу. Оба молчали. Алисия чувствовала на себе его взгляд, но не поднимала глаз.
Обед был прост: овощной суп, жареная говядина и яблочный пирог со сливками. Все было очень вкусно, и Алисия с удивлением отметила, что проголодалась. Постепенно к ней вернулось самообладание. Она встретилась глазами с Джеймсом и заметила грусть в его глазах. Неожиданно он начал говорить о делах поместья и интересоваться мнением Алисии на этот счет. Она отвечала на его вопросы о производстве сидра и о сельской школе. Ее познания удивили Джеймса.
— Вы, очевидно, много времени уделяете хозяйству. Вам здесь нравится больше, чем в Лондоне?
— Светский сезон я обычно провожу в Лондоне, но Чартли я люблю, мне здесь спокойно.
Понемногу натянутость между ними исчезла. Семь лет назад они нашли друг в друге родственные души, и нечто неуловимое вдруг коснулось их душ.
— Вы, как я вижу, хорошо знакомы с моими делами, — мягко заметила Алисия. — Что еще вам известно? И почему вас это так интересует?
Джеймс с улыбкой посмотрел ей в глаза.
— Потому что я хочу знать о вас правду. Вы написали мне письмо, в котором признались, что вас интересуют лишь деньги, а я был молод и горд. До возвращения я считал, что между нами все кончено, но потом узнал, что вы вовсе не авантюристка. Я беседовал с Каролиной и Маркусом и с людьми, живущими здесь, в «Приюте монаха», и все говорили о ваших доброте и щедрости. Этот образ не вписывался в ту картину, которую я себе нарисовал.
Алисия опустила глаза, а Джеймс продолжал:
— Единственное, что мне оставалось, — это расспросить вас. Я повел себя некрасиво и теперь не стану настаивать на объяснении, если вы сами не захотите дать его. Но прежде я хочу поблагодарить вас за заботу о моих арендаторах.
— Не нужно меня благодарить, — с улыбкой отмахнулась Алисия.
— Но почему?
Алисия помолчала, а потом ответила:
— Состояние Джорджа Карберри было нажито сомнительным путем. Я не считала эти деньги своими. Их следовало употребить на одну-единственную цель — вершить с их помощью добро, что я и пыталась делать все эти годы.
Джеймс наклонился к Алисии и внимательно посмотрел на нее.
— Алисия, я сказал, что не настаиваю на объяснении, но, может быть, вы все же расскажете мне, что произошло?
Алисия долго молчала.
— Хорошо, милорд, — наконец произнесла она. — Слушайте.
Глава седьмая
Кабинет, в котором ранее Джеймс принимал Каролину и Маркуса Килгарен, показался Алисии по сравнению с огромной залой оазисом тепла и уюта. По трем его стенам тянулись книжные полки: на некоторых стояли пыльные фолианты, собранные поколениями Маллино. Комнату освещали лишь огонь в камине да лампа в углу. Перед камином растянулся черно-белый щенок.
Слуги удалились, и Алисия с Джеймсом остались одни. Джеймс чувствовал, что Алисия натянута, как струна. После обеда она выглядела лучше, щеки приобрели здоровый румянец, но взгляд был настороженным. Он налил себе портвейна, она отказалась от вина и попросила чашку чая.
