Триш Уайли - Изумрудный остров
— Спасибо тебе за все. Спасибо, что привезла меня домой. Я очень люблю тебя, Килин.
— Я рада, что нам удалось поговорить начистоту, Терри. Ты можешь всегда рассчитывать на меня, детка. Я тоже полюбила тебя. Обещай, что спокойно поговоришь обо всем с папой. Только ты должна вести себя спокойно и уважительно. И никогда не выкидывай таких фокусов, которые заставят его сходить с ума от волнения.
— Я постараюсь.
— Ты должна это пообещать.
— Ладно, — смиренно кивнула Терри.
Гаррет стремительно шел к ним навстречу.
— Спасибо, что привела беглянку домой.
— Мне не стоило это никакого труда, — дружелюбно ответила Килин.
Она старалась не задерживать на нем взгляда.
— Я и предположить не мог, что она так быстро к тебе привяжется. Если бы я только знал...
— Я с самого начала говорила, что меня не затруднит советом или делом помочь твоей дочери взрослеть. Так что, надеюсь, теперь ты не будешь против ее общения со мной. Я знаю, что ты категорически не согласен со многими моими взглядами. Но уверяю тебя, что, общаясь с твоей дочерью, я никоим образом не стану подрывать твой родительский авторитет.
— Я не догадывался, что для нее так важно общаться с тобой. Я лишь не хотел, чтобы она разочаровалась в тебе и страдала от этого. Многие взрослые безответственно привязывают к себе доверчивых детей. А потом ранят своим безразличным отношением.
— Я понимаю все твои опасения, Гаррет. Но стоило бы больше доверять другим людям. Я знаю, как ты волнуешься за свою дочь, но быть постоянно в списке подозреваемых мне бы тоже не хотелось. Я хочу быть ей другом. Да, у друзей тоже могут быть свои трудности, проблемы, различные непредвиденные обстоятельства. Взросление заключается, в том числе и в способности понимать и прощать окружающих людей. А не обижаться и отгораживаться от внешнего мира всякий раз, когда что-то померещилось. Что касается моего отношения к Терри, я могу ответственно пообещать, что в любой момент буду готова ее выслушать, с каким бы вопросом она ко мне не обратилась, и постараюсь помочь, если это будет в моих силах.
Килин четко разъяснила Гаррету свою позицию и резко повернулась к воротам, собираясь уходить.
— Килин, ты даже не хочешь попытаться выслушать меня? — окликнул ее Гаррет. — Я очень рад возможности вновь видеть тебя. Меня трогает твое теплое отношение к моей дочери. И... прости, если своими подозрениями обидел тебя.
— Не стоит, Гаррет. Мне хорошо известно твое отношение ко мне. Но, будь уверен, это никоим образом не отразится на моем отношении к Терезе. Считай это женской солидарностью.
— Я знаю, что ей нужна мать. Но я не могу жениться только ради этого. Это было бы нечестно по отношению к той женщине, которая согласится стать моей женой. Поэтому я очень рад, что она нашла такого друга, как ты.
— Мне очень нравится эта девочка, Гаррет. Конечно, я не смогу проводить с ней много времени. И не думаю, что в дальнейшем возможностей для этого станет больше. Однажды у меня появится собственная семья и собственные дети, которые будут постоянно нуждаться во мне. Это тоже необходимо учитывать... Прощай, Гаррет. Желаю удачи и взаимопонимания.
— Килин! Постой!
— Что еще ты надумал? — насмешливо спросила его Килин.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Килин не была уверена, что правильно поняла Гаррета, и это ясно читалось на ее лице.
— Не уезжай! — четко произнес он.
— Я не понимаю тебя, Гаррет. Ты с самого начала дал мне понять, что такому человеку, как я, здесь не место.
— Ты ведь сама еще недавно так думала.
— И продолжаю держаться этого мнения, — уверенно произнесла Килин.
— А что, если мы оба ошибаемся? Я не хочу повторять собственную ошибку, ошибку Дэрмота.
— О какой ошибке ты говорить, Гаррет? Что касалось Терри, мы уже все выяснили. Тебе больше незачем отвращать ее от меня, и этого достаточно. Но зачем же мне оставаться? — старалась все прояснить Килин.
Гаррет, который, по ее мнению, предпочитал неясности и избегал всяческих объяснений, в этот раз был настроен решительно.
— Я намеревался пресечь ваше общение не потому, что не доверял тебе. Просто боялся, что своим попеременным присутствием в нашей жизни ты будешь бередить во мне чувства, время которых невозвратимо ушло. Я не хотел видеть тебя, чтобы не испытывать сомнений. Надеялся, что вещи могут оставаться неизменными. И был уверен, что властен над обстоятельствами и над собственными чувствами. Я ошибался.
— А если ты ошибаешься именно теперь, когда этими путаными фразами пытаешься донести до меня мысль, которая по-прежнему остается невнятной? И как я должна принимать твои признания, особенно после нашего последнего разговора? — Килин вплотную подошла к нему.
— Я затрудняюсь сказать, как у меня вырвались те слова. Но надеюсь, что ты сможешь меня простить. Поверь, что сейчас мне не просто упрашивать тебя. Но с тех пор, как тебя встретил, я очень часто поступаю и говорю не так, как стоило бы. И только в эту минуту я полностью уверен, что все делаю правильно. Я благодарен за то, что ты согласилась выслушать меня.
— Тогда скажи без лишних слов то, ради чего ты меня остановил. Скажи сейчас, или я уйду без сожаления.
В ее мягком тоне сейчас было больше твердости, чем во всех их предшествовавших перебранках. Килин с достоинством, но и с надеждой смотрела на Гаррета. Она уже знала, чего именно он ждет от нее. Но хотела услышать это от него самого.
Он упустил те многочисленные возможности, когда можно было без ущерба для собственной гордости плавно войти в новые доверительные отношения. И теперь судьба назревающего перелома зависела только от деликатности, искренности и твердости Гаррета.
— Я был уверен, что больше в моей жизни такого не случится. А если и произойдет, то не так неожиданно, не так стремительно и непредсказуемо. Я думал, что сам смогу инициировать и направлять такие отношения. И они будут простыми и понятными. Я ошибочно полагал, что встречу женщину, с которой меня свяжут симпатия, дружеские отношения, или нас сведут общие дела и интересы... Таким все было в моих представлениях, Килин. С тобой же у меня все пошло наперекосяк. Никакого понимания, ни общих тем, ни похожих взглядов.
— Ничего общего, — подтвердила Килин.
— Да! Но разве это главное? — воскликнул Гаррет, как будто его только сейчас осенило. — Когда ты уехала, Дэрмот очень огорчился. Мы даже поссорились из-за тебя. Вернее, из-за моей собственной глупости. Он великодушно объяснил мне, что я осел. И он прав. Тебя это должно порадовать, — усмехнулся Гаррет. — На примере своей жизни Дэрмот убедил меня, что если мне встретится когда-нибудь та, с которой меня будут связывать общие житейские заботы, я все равно не перестану думать о тебе, о той единственной, с которой могло возникнуть нечто большее.
