Джейн Портер - Жемчужина его гарема
— Я хочу получить еще один шанс. И, возможно, именно ты — этот второй шанс, но я хочу услышать это от тебя самого. Мне нужно знать, что ты понимаешь меня и принимаешь меня такой, какая я есть.
— Да что ты сделала такого плохого?
— Я пошла на одну вечеринку. В Атике. Я была тогда еще подростком.
Лицо мужа стало каменным.
— Все вышло из-под контроля…
— Как? — спросил он с убийственным спокойствием.
— Я выпила какой-то коктейль. И… — Кира больше не могла смотреть на Калена. Она продолжала говорить, надеясь, что он поймет ее. — Закончилось все тем, что я вышла погулять с одним из ребят. Он разговаривал со мной, и я…
Все звучало просто ужасно. Кира это знала. Она же была бараканкой и понимала, что ей не следовало идти туда, не следовало пить и уходить из помещения вдвоем с мужчиной.
— Все вышло из-под контроля, — повторила Кира и нахмурилась.
— Вышло из-под контроля? — переспросил Кален.
Кира кивнула.
За этим последовало долгое молчание.
— Ты занималась с ним сексом?
Он не поймет. Он же бараканец. Он ни за что не поверит, что ее заставили.
Мужчины, особенно бараканцы, всегда обвиняют в подобных вещах женщин.
— Ты занималась с ним сексом? — снова потребовал Кален.
Кира прикусила тубу.
— Я…
— Что это была за вечеринка, Кира?
Девушка покачала головой. Она не могла говорить, в горле стоял комок.
— Это была моя вечеринка, Кира? Которую устроили, когда я вернулся из Лондона?
Он догадался. Девушка молча кивнула.
Кален встал и прошелся по комнате, а потом повернулся к ней.
— Значит, это была ты.
В его голосе сквозило отвращение.
— До меня дошли слухи, — сказал он, взяв чистую одежду из гардероба. — Много месяцев о тебе говорил весь город.
— Кален…
— Твой дружок с вечеринки всем рассказал о том, как затащил тебя в постель. Он хвастался, что ты отдалась ему так страстно и свободно, — Кален сжал челюсти. Он был в ярости. — Ты была ненасытна.
Нет. Ее глаза наполнились слезами. Нет, все было не так. Но она не могла произнести ни слова. Он долго смотрел на нее с осуждением в глазах.
— Кто ты? — требовательно спросил он.
— Ты знаешь меня, Кален.
— Нет.
Ее лицо застыло. Она поняла его чувства. Все кончено. Даже если он до сих пор этого и не сказал, она это поняла.
— Не могу поверить, что ты так жесток со мной.
Кира просто посмотрела на него. У нее не осталось никаких чувств. Он мог говорить все, что ему захочется, мог гневаться. Он был таким же, как все остальные…
— Ты знаешь, сколько раз я слышал рассказы о той ночи? Ты хоть представляешь, сколько мужчин знает о том, что с тобой сделали?..
— Но они не знают, что это я, — тихо ответила Кира.
Он выругался.
— Но я знаю.
Это были самые длинные двадцать четыре часа в ее жизни. Неужели только один день прошел с тех пор, как она обо всем рассказала Калену?
Кира вернулась в Лондон.
— Будет лучше, если ты уедешь, — сказал Кален, швырнув ее вещи в чемодан. Она тупо наблюдала за мужем.
— Куда?
Кален не хотел смотреть ей в глаза.
— В Лондон.
— Я бы предпочла поехать домой.
— Это и есть твой дом.
— Нет. Это твой дом, а мой — в Далласе. Я живу там. И именно туда я хочу поехать.
— Сперва мы должны все уладить.
— Что именно?
— Нашу семейную жизнь.
Ах, да, конечно. Юридические дела. Кира попыталась улыбнуться.
— А мы не можем разобраться с этим прямо сейчас?
Он застегнул молнию на чемодане.
— Нет. Я слишком зол. Мне нужно время и уединение. Тебе, вероятно, тоже.
Но Кире было нужно совсем другое. Ей была нужна любовь, нежность, доброта. Зачем ей время?
Кира молчала в течение всего полета. Когда она начала разбирать вещи в квартире Калена, то поняла, что ничего не хочет видеть. Единственный наряд, который Кира хотела сохранить, — это свадебное платье, потому что чувствовала себя в нем по-настоящему красивой.
Кира повесила платье на вешалку, погладила нежный шелк.
Она не получала от мужа никаких вестей уже несколько дней.
Ей хотелось знать, что он собирается делать. Захочет ли он с ней развестись? Или надеется все уладить по-другому?
Прошла неделя с того дня, когда самолет доставил ее в Лондон. И все это время Кира не могла ни есть, ни спать.
Как он мог быть таким бессердечным и жестоким?
«Потому что он на самом деле такой», — ответила Кира самой себе.
Он отправил ее сюда не потому, что она об этом попросила, а потому, что так ему было удобно.
Ему.
Ей очень хотелось увидеть Калена. Она не могла представить себе жизнь без него.
Любила она его или ненавидела?
А если ненавидела, то почему ей так хотелось получить от него весточку? Почему ей не хватало запаха его кожи? Тепла до боли знакомых губ?
Ее размышления прервал звонок в дверь. Это был он.
Кален вошел, отдал пальто дворецкому и прошел в комнату. Кира глядела на него во все глаза.
Очень высокий, красивый. И еще более мрачный.
Нужно было что-то сказать, поздороваться с ним.
По закону она была его женой. Но Кира чувствовала себя так, будто они уже развелись.
— Привет, — хрипло произнесла она.
— Mesal-khir, — ответил Кален.
«Добрый вечер». Это приветствие вдруг живо напомнило девушке те дни, что они провели вместе в пустыне, караван, их ночи в палатке и тот рассвет, когда Кален впервые занимался с ней любовью… Это было самое удивительное утро в ее жизни.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросила Кира, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Не плакать, не плакать, не плакать…
— Разве мне это нужно?
Кира не знала, что ему было нужно.
— Прошла целая неделя, — просто заметила она.
— Мне нужно было подумать.
— Ты знаешь, что такое ад? — спросила она тихо.
— Расскажешь?
— Это когда тебя ловят на лжи, от которой ты не можешь сбежать. Оказаться в ловушке тех секретов, которые являются для тебя постоянным источником стыда.
Он ничего не ответил.
— Это когда не можешь получить прощение.
Она повернулась и обхватила себя руками. Танцовщица, королева красоты, невеста шейха, жена султана Оуахи.
И все это было ни к чему. Ничего не значило, если мужчина, которого она любила, даже не уважал ее.
— Я не смогу жить без твоего прощения, — добавила она, поднимая взгляд. — И за эту неделю — самую долгую в моей жизни — я осознала, что Бог никогда не отказывал мне в прощении. Он не стыдится меня. И я не стыжусь себя.
