Люси Эллис - Всё возможно
Жанлука, казалось, и не заметил яростной внутренней борьбы своей спутницы и молча передал изделие ювелиру. Тот заискивающе взглянул на него, и Жанлука коротко кивнул. Мгновение спустя украшение уже было помещено в бархатную коробочку, которая сама по себе сошла бы за произведение искусства.
Все еще слегка пошатываясь от пережитого стресса, Ава вышла на яркое полуденное солнце. Жанлука следовал за ней.
— Погоди, мы же оставили колье в магазине, — спохватилась она, глядя на его пустые руки.
— Все в порядке, дорогая. Его доставят в наш отель. Ты же не хочешь весь день таскаться с пакетами.
— Нет, конечно нет, — пробормотала она, краснея, как помидор. Почему она понятия не имела о таких вещах? И теперь, о боже, он знает, насколько она проста.
Это ведь было первое ювелирное украшение, подаренное Аве мужчиной. Должно было быть еще одно, то кольцо, которое лежало в кармане ее чемодана… Она совсем забыла об этом и сейчас не хотела возвращаться мыслями в прошлое, когда казалось, что, оплатив поездку на двоих в Рим и даже собственное обручальное кольцо, она сможет обрести женское счастье с нелюбимым мужчиной.
— Спасибо, — улыбнулась Ава, беря Жанлуку за руку. Она обычно избегала проявлений чувств на публике, как и всего, что только могло привлечь нежелательное внимание к ее персоне, но только не сейчас. Казалось, итальянские улочки созданы для влюбленных пар. Чего стоит одна лишь вечерняя Passeggiata. Традиция выходить в город на променад с целью показать всем свой новый наряд или нового мужчину — такое могли придумать только здесь. — Ты очень добр ко мне.
— Ты так считаешь? — улыбнулся Жанлука.
— Да, и всегда был. Я помню… — начала Ава и внезапно осеклась, вспомнив, что зареклась говорить о событиях семилетней давности, но было уже поздно.
Он остановился и, обняв девушку за талию, прижал к себе.
— Помнишь что, tesoro?
— Когда мы впервые встретились. Ты уже тогда был нежным, добрым и милым, но в то же время невероятно сильным. — Она положила руку ему на грудь. — Я чувствовала себя как за каменной стеной рядом с тобой.
Он поймал ее руку и прижал к губам.
— Никогда не говори итальянцу, что он милый, — сказал он с улыбкой.
— Но ты правда милый.
— Что ж, если хочешь, можешь считать меня таковым.
Ава буквально видела, как он скривился, и рассмеялась, погладив мужественный подбородок своим большим пальцем.
— Мне нравится твоя щетина.
— Одни только неудобства, — пожаловался Жанлука. — Мне приходится бриться дважды в день, чтобы не поранить твою нежную кожу, и все равно это не спасает.
Ава не знала, что ответить. Волна смущения прокатилась по ее телу. Она находится на другом конце света, посреди оживленной улицы в руках мужчины, о котором можно только мечтать, и говорит ему такие вещи, какие раньше осмеливалась разве лишь шептать в подушку.
— Что еще тебе нравится?
— Ты, — выдохнула она.
— Что ж, я догадывался, — улыбнулся Жанлука, увлекая ее к машине.
Они катались по извилистому амальфитанскому побережью, пили лимончелло и ели вонголе на обед в одном из прибрежных ресторанов, а затем неторопливо прогуливались по каменистому пляжу до самого наступления сумерек.
Когда близлежащие скалы и домики окрасились в теплые закатные цвета, Жанлука уже знал о ней практически все: каждую из многочисленных школ, где ей довелось учиться, каждую подработку, начиная с уборщицы в салоне красоты, ее любимый цвет, книгу, песню…
Ава также решила задать несколько вопросов:
— А твоя первая школа?
— В восемь лет меня отдали в военную академию.
— Во сколько? — не поверила она своим ушам. — Это же очень рано!
— Таков обычай, cara. Так делалось в семье Бенедетти на протяжении пяти поколений.
— Делалось?
— Делалось, — подтвердил он сухо. — Поскольку я не собираюсь заводить детей, вопрос с традициями отпадает сам собой, а дети моих сестер, племянниц и кузин не являются основными продолжателями рода Бенедетти, следовательно, и требования к ним ниже.
— Но почему? — выдохнула Ава пораженно.
Что ее так взволновало: комментарий о детях или ситуация с сыновьями его сестер?
— Ты не любишь детей?
— Люблю, конечно. — Жанлука потянул за ворот рубашки, стараясь придать своему голосу максимальное спокойствие. Женщины, постоянно донимающие его с нравоучениями по поводу семьи и прочего, ужасно раздражали, но Ава лишь многозначительно хмыкнула и отвернулась к воде понаблюдать за приливом.
«И это все? Inferno!» — подумал Жанлука. Он уже приготовился поведать ей долгую историю о том, почему он принял такое решение и не собирался его менять. Пусть она поймет, что бесполезно строить планы на будущее с ним, но ей, похоже, это неинтересно.
— Волшебство, — отозвалась Ава в ответ на его мысли. — Теперь я понимаю, почему столько людей приходит на набережную вечером. Мы просто обязаны прокатиться на пароходе завтра. — И она указала на снующие тут и там лодочки и парусники.
Жанлука медлил. Назавтра он запланировал важную встречу…
— Если, конечно, ты не занят, — поправилась Ава и взглянула на него горящими от воодушевления глазами, в которых отражалось море.
«Как тридцатилетней женщине удается сохранить во взгляде наивность и простодушие ребенка?» — размышлял он с восхищением, а вслух ответил:
— Все, что пожелаешь, Ава mio.
На следующий день Жанлука арендовал моторную лодку и катал Аву по Салернскому заливу. Они исследовали острова Ли-Галли, очертания которых напоминают лежащую на волнах сирену, вдоль и поперек, наслаждаясь бирюзовой водой и ярким солнцем.
Затем он отвез ее в горы Латари, гордо возвышающиеся над побережьем. К вечеру закапал мелкий дождик, и они, взявшись за руки, побежали по каменистой тропе к укрытию в местной церквушке.
Положив голову ему на плечо, Ава глядела на капли, стекающие с черепичной крыши, Жанлука обнимал ее за талию, вдыхая знакомый аромат гвоздики и ванили, смешивающийся с нотками ладана, витавши ми в воздухе. Теплый свет свечей озарял гриву ее каштановых волос, заставляя их сверкать и переливаться золотом. Возможно, это была игра света и тени на влажной коже, но Жанлуке казалось в тот момент, что она вся светится изнутри.
— Видишь, тот холм вдалеке? — указала она. — Похож на голову кролика, правда?
Он не видел никаких кроликов.
— Si, innamorata, маленький пушистый зайка.
— А вон тот — в точности ботинок! Да?
— Да, — подтвердил Жанлука с улыбкой.
