Дженнифер Грин - Воинствующая феминистка
Он, сняв с Риган лифчик, прижался к ее груди — соски тут же набухли. На Риган была надета юбка, а под ней — кусочек тончайшего шелка, сквозь который уже чувствовалась влага ее желания.
— Опусти меня на пол, — прошептала она.
— Нет.
Ее голос наполнился отчаянием:
— Алекс, мне хочется, чтобы ты вошел в меня. Прямо сейчас. И ты не можешь держать меня…
Неправда, в настоящий момент Алексу было по силам совершенно все. Мгновение — и шелковые трусики скользнули вниз. Алекс хотел было снять с себя застрявшие на коленях джинсы, но и мозг, и сердце не оставляли ему на это времени. Обхватив Риган за ягодицы, он отыскал влажный нежный вход в ее лоно и проник в него, как проскальзывает в ножны раскаленный меч. Риган застонала от наслаждения, вцепившись Алексу в волосы, а он начал двигаться в методичном убыстряющемся ритме. Она прижалась к нему, чувствуя неудержимо нарастающее вожделение, зажмурив глаза, — горячая, наэлектризованная, подобная застывшему перед грозой воздуху. Вдруг Риган дико вскрикнула, и Алекс ощутил, как ее тело содрогнулось. В этот же самый миг он изверг свое семя.
И затем все кончилось. Стояла тишина. Алекс не сразу осознал, что вжимает Риган в стену в ярко освещенном коридоре… и что он больше не может держать вес ее тела.
Вдруг они услышали, как хлопнула дверца машины.
Мерл вернулся домой.
И с минуты на минуту он, отперев входную дверь, войдет в прихожую.
Глава десятая
— Алекс! — предупреждающе прошептала Риган и одернула задранную юбку. Потом она стала надевать лифчик и застегивать рубашку Алекса. Сделать все это одновременно едва ли представлялось возможным.
Меж тем послышалось, как Мерл вставляет ключ в замочную скважину. Окинув отчаянным взглядом коридор, Риган увидела, что ее блузка лежит голубой лужицей на начищенном паркете — слишком далеко, чтобы попытаться поднять ее! Схватив Алекса за руку, она потащила его к ближайшей двери и быстро захлопнула ее. По крайней мере пара минут у них есть. Алекс стиснул ей запястье.
— Я вижу, мы… э… немного не в себе?
— Ты не слышал, что твой брат вернулся?
— Слышал. Но мне все равно. — Алексу удалось наконец застегнуть молнию джинсов, его глаза были полны веселья.
Риган ощутила, что у нее горят щеки. Надо действовать быстро, иначе Мерл застанет их в самом неприглядном виде… Она судорожно сглотнула. Посмотрела на Алекса и покачала головой.
— На тебе словно воду возили, — сказала она, а потом улыбнулась. — Бреннан, ты великолепен!
Тот виновато пробормотал:
— Мм, Риган… я никак не могу оправдать то, что начисто потерял голову…
— Ты хочешь, чтобы я пожалела о случившемся?
Алекс стиснул ей руку. Из прихожей донеслись звуки шагов. Риган не знала, чем прикрыться — во всей библиотеке не было ни клочка ткани, — и она не имела понятия, где ее обувь. Если Алекс и услышал, что его брат вошел в дом, то не подал виду. Он продолжал смотреть на Риган, и она не могла оторваться от его чарующих голубых глаз.
— Нет, не хочу, — тихо произнес он. — Но существуют вещи, о которых мы должны были поговорить до того, как занялись любовью…
— Ты хочешь знать, почему я принимаю таблетки? — Риган сглотнула комок в горле. Она всегда была искренней с Алексом и не собиралась начинать лгать сейчас. — Пару недель назад я вдруг почувствовала, что это может произойти между нами, и обратилась к врачу. Рисковать в таких делах нельзя, и к тому же я уже слишком стара, чтобы обманывать себя, будто ничего страшного не случится. Я…
— Меньше всего меня беспокоит то, почему ты принимаешь таблетки.
Алекс взял ее руку, переплетя свои и ее пальцы. Его рука была большая, теплая, сухая. Риган же казалось, что ее собственная состоит из одних нервов.
— Далее: Гвен. Ты считаешь, мы сначала должны были поговорить о ней…
Из-за закрытой двери донесся голос Мерла, окликающего их. Но для Алекса, казалось, не существовало никого, кроме Риган.
— Ваша помолвка ведь расторгнута. Ты не должен чувствовать за собой никакой вины. И я себя нисколько не обманываю. Мне известны твои чувства к Гвен…
— Нет, тебе ничего не известно, и именно об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Я не жду от тебя никаких объяснений. — Риган снова услышала голос Мерла и снова подумала о том, что сверху на ней нет ничего, кроме лифчика. — Алекс, я должна уйти…
— Подожди!
— Ты только не бери это в голову, хорошо? Я уже взрослая женщина и знаю, что к чему. Насколько я понимаю, случившееся не имеет никакого отношения ни к Гвен, ни к кому бы то ни было еще. Это касается лишь нас двоих.
— Согласен. На тысячу процентов. Риган, я думал только о тебе. — Наконец выпустив ее руки, Алекс прикоснулся к ее щеке — и прикосновение это было проникновенным и нежным, как шепот. — Но мне необходимо поговорить с тобой. Я хочу объяснить…
Голос Мерла звучал все ближе и настойчивее. Одно потрясение накладывалось на другое: сначала невероятное любовное безумство, потом страх, что Мерл вот-вот ворвется сюда и застанет их в неприглядном виде.
Риган раскрыла стеклянные двери, выходящие в сад.
— Я все понимаю, но давай поговорим потом, хорошо? Я тебе позвоню завтра или послезавтра…
— Подожди, ну подожди же… — Риган уже шагнула в темноту, и вдруг голос Алекса совершенно переменился: — О Боже, Риган, на тебе же ничего нет!
Пустяки! Рассмеявшись, она побежала босиком по сырой от росы траве и, обогнув дом, юркнула в машину. Упав на сиденье, обнаружила, что вся дрожит. Босая, полуодетая, без сумочки — если бы ключи от машины не торчали в замке зажигания, ее дела были бы совсем плохи…
Риган завела мотор, размышляя, что, если ее остановит полицейский патруль, ей придется многое объяснять. Впрочем, с полицейскими она уж как-нибудь справится. Но Риган сомневалась, что, оставшись, смогла бы спокойно выдержать «объяснения», на которые настроился Алекс. Она не хотела выслушивать его сожаления. Она не хотела слушать, как Алекс вежливо и тактично будет ходить вокруг да около, избегая обидеть ее прямым отказом. И уж конечно же, она не намеревалась слушать больше ни одного слова о белокурой принцессе… однако всю дорогу мысль о бывшей невесте Алекса терзала сердце Риган.
Свернув к своему дому, она сначала убедилась, не видно ли соседей, а потом вылезла из машины и стремглав бросилась к черному ходу. Но оказалось, что у нее нет ключей. Ведь ее сумочка осталась у Алекса.
Риган крепко зажмурилась, сдерживая непрошеные слезы. Как глупо! Где ее чувство юмора? Она всегда гордилась тем, что может посмеяться над собой, когда жизнь превращается в сплошную комедию ошибок.
