Уинифред Леннокс - Неужели это я?
Он меня и не замечает. Я для него — тьфу! Ничто! Он, видите ли, целыми днями пишет! А что пишет? То, что я каждый день к завтраку подаю! Лучше бы, право слово, завтракал вовремя! Но вслух она сказала совсем другое:
— Мило, очень мило, вот только скатерть сделал бы в горошек, повеселее.
— На следующей картине непременно, — весело пообещал Поль. — А теперь в питомник! Живо!
В питомнике Лола отправилась консультироваться со специалистами, ее интересовало все: урожайность, через сколько времени будет плодоносить, сколько нужно вносить удобрений во время роста. Поль же отправился бродить по питомнику и вскоре набрел на оранжерею — странные причудливые растения вились, ветвились, цвели и плодоносили в ней. В воздухе влажно пахло тропиками, и Поля потянуло на странствия.
Я разменял четвертый десяток, а где побывал? В Италии, Испании, Англии. Север Европы меня не прельщает, но Египет! Индия! Новая Зеландия! Какого черта я прозябаю в Валье? Чего ради сижу тут? Что высижу? Я отяжелел, обрюзг. Если бы не фея Мелисанда, продолжал бы ныть и киснуть.
Поль вспомнил свою писанину. Какой стыд! Кажется, Санди вполне серьезно предлагала ему заняться женским романом или мелодрамой. Лучше бы вышиванием или художественной штопкой! Поль даже головой покрутил, вспомнив свой недавний позор. Нет, он докажет, что мелодрама не его стихия. Ему еще только предстоит отыскать свой жанр.
Он увидел перед собой стремительно летящую вперед Санди. Вот это скорость! И разве случайно, что они сразу же пустились в путешествие? Санди — идеальная спутница: чуткая к впечатлениям, непритязательная по части житейских удобств.
Поль вдруг понял, что страшно соскучился. Он уже попытался встретиться с Санди на полотне, но пока только еще приближался, нащупывал...
— Поль! — послышался басовитый голос Лолы. — Где ты?
Почему ее бас казался мне воркованьем голубки? Поль поморщился и вышел из оранжереи.
— Полюбуйся-ка! — Лола держала три прутика с обернутыми во что-то зеленое корнями.
Поль иронически хмыкнул и, забрав прутики, понес их к машине. Лола шла рядом, оживленно пересказывая, что узнала от Гастона о фруктовых деревьях и уходе за садом.
— Понимаешь, Поль, если садом заниматься, то...
Поль понимал, он любил землю и рад был бы заниматься ею, но дело, которое выбрало его, которое заставило себе служить, оказалось ревнивее и неумолимее всех жен на свете, оно требовало его целиком. Все остальное — земля, вода, любимая женщина — могло быть только коротким отдыхом. Вот он и отдыхал, разводя цветы на клумбах.
— А ямы ты выкопаешь? — осторожно спросила Лола. — Или лучше нанять кого-нибудь?
— Выкопаю, — пообещал Поль.
После оконченной работы он имел право на отдых и был рад покопаться в земле. Земля забирала усталость, обновляла силы.
Всю вторую половину дня они работали в саду, расчищали место, Поль копал ямы. Сажая прутики, он торжественно пожелал им вырасти крепкими и раскидистыми деревьями.
Лола с гордостью смотрела и на абрикосы, и на Поля. Это были первые деревья, которые они посадили вместе. Кто знает, быть может, скоро на земле появится прекрасный благоуханный сад — символ их любви?
Быстро темнело, стало прохладнее, и они заторопились в дом, чтобы поужинать в теплой кухне. По дороге Поль прихватил из сарая охапку дров для камина.
Лола суетилась, накрывая на стол, и Поль заметил, как поздоровела она на свежем воздухе.
Румянец во всю щеку, над верхней губой темнеет пушок, плечи, грудь, бедра — все налилось, раздалось.
За ужином Лола призывно и нежно поглядывала на Поля, ей казалось, что ритуал посадки дерева объединил их и уж сегодня он не удерет ночевать на чердак. Поль думал о чем-то своем и ел машинально.
Потом, растопив камин, сел и уставился на огонь, который без устали рисовал все новые и новые картины: то алые леса, то огненную реку, то негритянскую деревню на берегу пламенеющего озера. Лола пыталась разговорить Поля, но он не отвечал, по-стариковски сгорбившись в кресле.
Трель телефона вывела Поля из оцепенения. Он не сомневался, что звонит Санди, между ними по-прежнему сохраняется телепатическая связь. На звонок поднялась было и Лола, но, видя, с какой радостью устремился к телефону Поль, снова уселась в кресло.
— Привет, старина! — раздался веселый голос Мишеля. — Я приехал и сразу понял, что ты побывал с визитом. Похоже, дела у тебя пошли на лад. Лола с тобой?
— Да, она здесь. Рад тебя слышать. — Поль обрадовался, но чуть меньше, чем обрадовался бы другому звонку.
— Тогда я за тебя спокоен! Теперь все пойдет на лад. Я бы приехал к вам, но через месяц конкурс. Я собираюсь поучаствовать. Привез кое-что любопытное, хочу попробовать. Завтра подам заявку.
— Подай и за меня тоже, — попросил Поль, — там же по-прежнему анонимно, да?
— Конечно! Вот это темпы, старик! Да Лола просто волшебница! Завтра и подам. А под каким девизом?
— Муза дальних странствий.
— Отлично! Слушай, Поль, мне кажется, мы опять помолодели и заболели прежней лихорадкой, а?
— А мне кажется, что мы здорово изменились. Теперь, когда у меня есть срок, буду работать как бешеный. Есть стимул. Работу надо представить ровно через месяц?
— Да. Я буду держать тебя в курсе. Если возникнут изменения, сообщу. Через месяц увидимся уж точно, раньше я вряд ли к вам выберусь. Если соберетесь сами, милости просим.
Они еще потолковали о современных тенденциях в живописи, об испанских новостях, и на прощание Мишель попросил:
— Дай мне на секундочку Лолу. А тебе успехов, старина! Дорогая! Поздравляю! — радостно загудел он. — Ты, наверное, на седьмом небе! Каков результат, а? Что я говорил? Ты нужна ему как хлеб, как воздух! Подумать только, он уже работает!
— Да-да, все очень хорошо, — вяло подтвердила Лола. — Ты был прав, я очень тебе благодарна.
— Не стоит! Главное Поль. Он — талант. Потрясающий! И хорошо, что мы с тобой понимаем друг друга. Ну, пока! Рад новостям.
Лола, вздохнув, положила трубку и заглянула в гостиную. Поль сидел у камина, смотрел на огонь. Лицо, на которое падали красные блики пламени, казалось веселым и грозным. До того веселым и до того грозным, что Лола даже оробела. Она не понимала этого человека. Все у него не как у других, вечные перепады настроения, и поди узнай, какое лучше: когда сидит и горбится, как старик, или же когда носится по дому, как угорелый? Они с Мишелем оба сумасшедшие, потому друг друга и понимают. Может, Мишелю виднее? Может, он все-таки прав?
На цыпочках Лола подошла к Полю сзади и обняла его, положив подбородок на плечо, любуясь догорающим пламенем.
