Селина Синклер - Герой ее романа
— Что теперь? — Сара умирала от любопытства.
В ответ он растянулся на одеяле, закинул руки за голову и удовлетворенно вздохнул.
— Ложись, — он похлопал по одеялу рядом с собой, — и увидишь.
Она удобно устроилась на одеяле, закрыла глаза и стала ждать.
Несколько минут пролетело в полной тишине, если не считать цикад, стрекотавших в поле.
— Дакота?
— Открой глаза и посмотри. Что ты видишь?
— Здесь так темно, что я ничего не вижу.
— Посмотри на небо. Видишь, какое оно черное? Как бархат. И какое чистое? В такую ночь надо разглядывать звезды.
Разглядывать звезды? Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза. Но в чернильной темноте, окружавшей их, трудно было что-либо увидеть на его лице. Сара переключила внимание на небо. И моргнула.
— Мириады звезд. Поистине драгоценная сокровищница искрящихся, сверкающих камней, украшавших ночное небо. Ограненные алмазы. — Сара не сознавала, что говорит вслух, пока он не повторил:
— Алмазы.
— Красивые, — выдохнула она.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Вон те, похожие на ковш с ручкой, — Большая Медведица. — Она взмахнула рукой. — А это, по-моему, Полярная звезда. Все, что я помню из астрономии. А ты что видишь?
Он показал ей созвездия Льва, Геркулеса и Пегаса, небесную реку Млечный Путь. Дакота обладал врожденным даром рассказчика. Восхищенная, она слушала древние легенды о звездах. И в мягкой тишине ночи его глубокий, богатый оттенками голос гипнотизировал ее.
Сара лежала рядом с ним и думала, какой непостижимый он человек. Она попросила его, незнакомого, помочь ей, и он согласился. Он держал ее руку в своей и помог ей пережить страх прошлой ночи. Он подарил ей наслаждение, какого она не знала прежде. Порой ей казалось, что его проницательные серые глаза видят все секреты ее души. А она так мало знала о нем, о его жизни в Африке и почему он вообще поехал туда.
— О чем ты думаешь? — Сара повернулась к нему.
Дакота молча смотрел в небо. По правде говоря, он удивлялся, какого черта он оказался здесь, посреди поля, с Сарой? Они с Алексом были в мужской компании. Пятнадцать взрослых мужчин хохотали и шумели, наблюдая за полуголой женщиной, развлекавшей их. И вдруг странное беспокойство снова нахлынуло на него. Он импульсивно поднял трубку и позвонил Кэйт. Почему-то он ожидал, что услышит голос Сары. Дакота привык к одиночеству и никогда ни в ком не нуждался. Но сегодня вдруг появилась необходимость быть с Сарой. С ней он ощущал себя живым. При ней беспокойство и одиночество исчезали.
— Я вспомнил о телескопе, — наконец ответил он. — Отец подарил мне телескоп на двенадцатый день рождения.
На самом деле это была единственная стоящая вещь, которую подарил ему отец. С тех пор он мог часами смотреть в ночное небо, наблюдая за звездами и размышляя.
— Он и сейчас у тебя?
— Мы его заложили, когда отец заболел.
Ему дали за телескоп сорок долларов. Отец два дня пил на эти деньги.
— Ты не стал его выкупать, когда отец выздоровел?
— Он не выздоровел. Он умер, когда мне было пятнадцать.
— А мать...
— Она оставила нас, когда мне было девять.
— Мне очень жаль, — тихо проговорила Сара.
— Не жалей. — Он стиснул зубы, словно защищаясь от ее сочувствия. — Она того не стоит.
— Что ты делал после смерти отца?
— Воспитательные дома. Каждые два месяца новый. И так целый год, пока я не решил, что с меня хватит. Я захотел поехать посмотреть мир. Наверно, я был довольно самоуверенным юнцом. Пытался пробовать себя на разных работах.
— Ты был один?
— Меня это не беспокоило. — Он пожал плечами. — Я уже говорил, что был довольно самоуверенным юнцом. Жизнь мне казалась одним большим приключением. Когда человек сталкивается с опасностями, он учится заботиться о себе. Я посмотрел мир и осел в Африке.
— И там ты встретился с Локом?
— Да. Мы с ним связались с бандой восставших партизан. И решили: демократия стоит того, чтобы за нее бороться. На это ушли годы. Ведь войны там не прекращаются. А потом до нас дошло, что, черт возьми, идеалы не имеют ничего общего с войной.
— И тогда вы решили отказаться?
— Не сразу. — Он отрывисто хохотнул. — Понадобилось еще кое-что, чтобы мы окончательно дозрели.
— Что?
— Мы попали в плен и три месяца просидели в тюрьме. Нам удалось бежать, но мы получили хороший урок. К тому времени у нас уже было достаточно денег, и мы купили алмазные копи.
Она несколько минут молчала. Обхватила пальцами его руку и тихонечко сжала, выражая сочувствие. Он удивленно поглядел на маленькую хрупкую девушку. Никто и никогда не пытался ему сочувствовать. Он не знал никого, кто утруждал бы себя заботой о нем. И тут до него дошло, что он рассказывает Саре то, что никому не говорил. Наверно, потому, что ни одна живая душа не расспрашивала его.
Теперь он терпеливо ждал очередных ее вопросов.
— Как она выглядит?
— Что именно? — улыбнулся он.
— Африка.
— Необъятная чернота, распростершаяся над твоей головой. И звезды, те, что здесь, и те, что можно увидеть только в Южном полушарии, — все в небе над тобой.
— Звучит волшебно, — мечтательно протянула Сара словно издалека. Она будто вместе с ним побывала в местах, которые запечатлелись в его сознании.
Что она скажет, если он пригласит ее в Африку? — вдруг подумал Дакота, если предложит поехать с ним, увидеть странную, дикую красоту континента, который словно взывал к тайным глубинам его души.
Ей, наверно, ужасно там не понравится. Жара, дождь, грязь, тараканы, изоляция, никаких удобств. Новизна очень быстро потеряет свою привлекательность для женщины, которая выросла в комфортных условиях.
Она пошевелилась. И тут же пахнуло ароматом полевых цветов. Он закрыл глаза и наслаждался запахом. Несколько минут спустя раздался ее шепот:
— Дакота, почему ты приехал в Бивер-Крик?
— Шесть месяцев назад произошел взрыв в копях. — Он пытался говорить спокойно. — Двое наших погибли, некоторые получили травмы. Какое-то время я провел в больнице и, когда вышел... — он иронически улыбнулся, вспомнив ужасную ночь с Джинджер, — был, скажем так, не похож на себя. Лок решил, что мне нужен отпуск.
— Прости меня, — прошептала она. — Мне не следовало спрашивать об этом.
— Нет, все нормально, любимая. — Она выглядела такой огорченной, что он посчитал нужным успокоить ее.
— А сейчас уже все в порядке, правда? — Он ощутил на лице ее нежную теплую руку.
— Я-то в порядке, — он глубоко, прерывисто вздохнул, — но Билл и Фостер... Знаешь, они были хорошие люди. У них остались семьи, жены, дети, которые так в них нуждаются. Окажись на их месте я, это не имело бы значения, но...
