Дебора Тернер - Днем и ночью
Интересно, ощущал ли он что-либо подобное? Если и ощущал, она этого не заметила. Он ни разу не поднял головы, не поглядел в ее сторону; казалось, он вообще о ней забыл. И это было обидно. Морин подавила зевок. Ничего, выспится этой ночью.
Обед был выше всяких похвал. Мария подала форель под легким соусом, удивительно нежную и сочную. Ореховое мороженое с кофе тоже было на высоте. Правда, кофе ей почему-то не хотелось, и Мария принесла матэ — специально для Морин. Травяной чай, который не произвел на нее никакого впечатления в Дублине, здесь показался вкусным и душистым.
— Сейчас мне надо отъехать на пару часов по делам, — сказал Алан, допивая кофе. — Но потом, если хочешь, можем покататься верхом. Часов в пять, когда жара немного спадет.
— Да, конечно, — обрадовалась Морин. — А пока тебя не будет, я закончу печатать письма.
— Договорились. — Алан улыбнулся и встал. — Только обязательно прикрой чем-нибудь голову. В пять часов солнце все равно еще горячее. Сапоги у тебя есть?
— Нет, — покачала головой Морин. — Но подходящая обувь найдется.
— Хорошо. Так в пять я тебя жду в холле.
Кивнув на прощание, Алан быстро вышел, а Морин еще посидела немного, пытаясь стряхнуть сонливость. Хорошо бы сегодня лечь пораньше, подумала она, поднимаясь, и пошла в офис.
Без Алана работа шла гораздо быстрее. К половине пятого Морин напечатала все письма и, с чувством выполненного долга, довольная собой, отправилась переодеваться. Ковбойка, свободные джинсы и кроссовки — то, что надо, решила она. А на голову можно надеть старую бейсболку, чудом оказавшуюся в чемодане.
Когда без десяти пять Морин спустилась в холл, Алан уже поджидал ее. Высокие сапоги подчеркивали его длинные ноги и узкие бедра.
— Похоже, ты обладаешь редким для женщины достоинством, — заметил он, бросив на Морин насмешливый взгляд.
— Интересно, каким?
— Тебя не пришлось дожидаться. Это тебя на секретарских курсах научили приходить вовремя?
— Я такая уродилась, — ответила она, стараясь не обращать внимания на насмешку.
— Чего только не бывает. — Алан улыбнулся, но уже не насмешливо, а по-дружески. — Ну что ж, пойдем.
Они прошли через сад и повернули налево.
— Вот это тот самый бассейн, о котором я тебе говорил. Ты его уже видела?
Морин покачала головой.
— Еще нет. Но я обязательно сюда приду! Изумительно!
Это было больше похоже на реку — сильно вытянутый водоем с крошечными островками в центре, на которых стояли зонтики и маленькие столы.
— Ты сам все это придумал?
Алан довольно кивнул головой.
— А во время засухи ты играешь здесь в футбол?
Он усмехнулся.
— Устраиваю танцы для жителей окрестных деревень.
Морин так и не поняла, шутил он или говорил всерьез. Они подошли к конюшне, рядом с которой располагался большой выгон. Внутри бегало несколько лошадей, в том числе и тот прекрасный жеребец, которого утром выезжал Алан.
Пока Алан ходил за седлами, Морин подошла поближе к ограде, рассматривая лошадей. Все они были очень хорошо ухоженные и необыкновенно красивые.
— Ну, — поинтересовался Алан, подходя сзади. — Выбрала себе кого-нибудь?
— Мне нравится та, светло-серая.
— Это Геба. Очень нежная и ласковая лошадка. Одобряю твой выбор.
— А вот тот, вороной?
— Арес. Злой, кусачий и слушается только меня. К нему тебе лучше не подходить.
Морин возмущенно хмыкнула.
— Вообще-то мне уже приходилось иметь дело с лошадьми.
— Может быть, ты и седлать их умеешь? — прищурился Алан.
Морин сердито выхватила сбрую у него из рук. Алан бросил на нее насмешливый взгляд и громко крикнул что-то по-испански. Тут же словно из-под земли вырос смуглый мальчишка лет двенадцати и, торопливо поздоровавшись с Морин, ринулся в загон. Через пару минут он уже вывел Гебу.
Морин решительно шагнула к лошади, протянула ей ладонь. Геба ткнулась в ладонь теплым мягким носом и негромко заржала.
— Ты ей понравилась, — заметил Алан.
Не отвечая, Морин погладила лошадь по бархатной спине, а затем, не спеша, надела на нее седло. Несколько мгновений Алан наблюдал за ней, а потом, убедившись, что его помощь действительно не требуется, направился в загон сам.
Седлать лошадей они закончили почти одновременно, и Морин почудилось, что во взгляде Алана мелькнуло нечто, сильно похожее на уважение, — кажется, впервые с момента их знакомства.
Лошади мчались по степи навстречу ветру, и Морин хотелось смеяться от восторга. Вокруг было столько свободного пространства, столько воздуха — кажется, еще немного, и взлетишь вместе с лошадью. Она ловила на себе восхищенный взгляд Алана — именно восхищенный, в этом не была никакого сомнения, — и это тоже переполняло ее счастьем.
Наконец на холме они остановились. Вдалеке уже виднелся океан, и в воздухе запахло солью.
— Здесь так здорово! — сказала Морин восторженно. — Какие просторы! Степь, степь и никого вокруг. Ой, нет, вон там какие-то дома.
— Это деревня, — ответил Алан.
— А почему ты построил станцию так далеко от океана?
— Здесь нет пастбищ, — улыбнулся он. — Но у меня есть небольшая избушка на берегу. Я все собираюсь снести ее и построить на ее месте что-то более удобное и современное. Но жить там, в общем, и сейчас можно. Если захочешь, можно будет пару дней пожить у океана.
— Конечно, хочу, — выдохнула Морин со счастливой улыбкой.
Вдохнув полной грудью, она посмотрела вдаль и вдруг поняла, что вся ее тоска куда-то исчезла. И она целый день не вспоминала про Дона! И даже сейчас мысли о нем не вызвали у нее горечи. Он сейчас был где-то далеко-далеко. Неужели Келли права и Морин никогда его не любила? Просто выдумала себе прекрасную любовь, которая не имела никакого отношения к реальному чувству…
Но и Алана она ведь тоже не любит? Он ее волнует и влечет физически, и он ей интересен, как человек. Он вызывает любопытство, но никакой влюбленности, никаких возвышенных чувств по отношению к нему она не испытывает.
Может быть, когда-нибудь она встретит человека, который привлечет ее и духовно, и физически. Он будет… будет…
Морин зажмурилась, пытаясь представить себе идеального возлюбленного. Но перед мысленным взором упорно вставало узкое худощавое лицо с серьезными серыми глазами, прямым носом и твердым ртом. Лицо Алана.
Похоже, пока Алан был рядом с ней, другим места просто не оставалось. Ты играешь с огнем, сказала себе Морин. Стоило ли освобождаться от тоски по одному мужчине только для того, чтобы безнадежно влюбиться в другого? А ты ведь очень близка к тому, чтобы влюбиться.
