Лора Мэрфи - Найди свое счастье
— Сама знаю, — согласилась Кэт с детской непосредственностью. — Но я всего лишь твой ребенок, и ты должна любить меня.
— Угу. Если ты пришла надолго, забирай свой лимонад и пойди умойся.
— Потом поиграем в покер, о'кей? И ты тоже, ма?
— Я уже забыла, как в него играть, детка.
— Тед научит тебя.
Дорис украдкой взглянула на стоявшего у разделочного столика гостя со сложенными на груди руками. Он не принял, но и не отверг предложения Кэт. Это зависело, подсказывала улыбка на его лице, только от нее самой.
— Не берись за безнадежное дело, — посоветовала дочь.
— Почему безнадежное?
— Сама сказала, что забыла, значит ты плохой игрок.
Женщина вздохнула и многозначительно проговорила:
— Я никогда не знаю, что приберечь, а что сбросить.
Она рассчитывала, что он поймет истинное значение ее слов, и его потемневшие глаза подтвердили, что он-таки понял.
— Может, мне удастся когда-нибудь научить тебя, — неуверенно произнес Тед.
Уроки, которые он преподал ей в прошлом, были одновременно и горьки — по ее вине, — и сладки. Ну а те, которые решит преподать в будущем, могут оказаться такими же… или — да поможет ей Бог — более суровыми, чем все, что она вынесла до сих пор.
— Ну же, ма! — Кэт дергала ее за руку, стараясь привлечь к себе внимание. — Это же будет весело.
— Ну ладно. Но сначала приведи себя в порядок. — Она подождала, пока шаги дочери не затихли на лестнице, и покачала головой. — Иногда мне кажется, что она растет малолетней преступницей.
— Нет, она чудесный ребенок. Ты должна гордиться ею.
Его добрые слова наполнили ее и радостью, и болью. Они оба могли бы гордиться дочерью. Оба должны любить ее и стараться защитить, разделяя вдвоем невероятную сладость родительских уз. Она же должна найти способ сказать ему об этом, просто обязана.
И скажет. Скоро.
Но пока что ей нужно выиграть время. Нужно заново узнать его. Ей необходимо проводить с ним больше вечеров наподобие сегодняшнего. Необходимо поговорить с ним, извиниться перед ним, возместить ему все то, что произошло по ее вине. Но пока нужно отсрочить тот момент, когда он может возненавидеть ее.
Нельзя допустить окончательного краха их отношений.
— Какие проблемы, Дорис? — озабоченно спросил он, вырвав ее из плена обуревавших мыслей. — Каждый раз, когда я говорю что-то хорошее о Кэт, у тебя такое выражение, словно… — Он подыскивал подходящие слова и, не найдя их, недоуменно пожал плечами. — Будто тебе не по душе, что она нравится мне или что я нравлюсь ей.
Она протестующе закачала головой.
— Это неправда. Я хочу, чтобы вы были… — Друзьями? Это было бы невыносимо обидно для них обоих. Между ними существует нечто гораздо прочнее и важнее, нежели простая дружба, — неотъемлемая кровная связь между дочерью и отцом. Семейную связь — вот чего она хочет.
И чтобы семья включала и мать. Не желает она оставаться одиночкой.
— Я хочу, чтобы ты полюбил ее, — несмело проговорила Дорис. — Она моя дочь! Тед, а ты… — Моя первая и истинная любовь. Моя страсть, мое наваждение. Отец моего ребенка. В конце концов она сделала трусливый, менее всего подходящий выбор из возможных: — Ты лучший друг Грега.
— Тогда отчего такое страдальческое лицо?
— Не знаю. — Она выдавила из себя жалкое подобие улыбки. — В следующий раз я постараюсь исправиться.
Его взгляд не смягчился. Он может быть самым суровым и холодным человеком, который ей когда-либо попадался. И самым нежным и любящим, успокоила она себя и попыталась подольститься.
— Ну же, Тед. Я ведь извинилась, а?
— Нет, не извинилась.
Дорис нерешительно подошла к нему и с силой сжала его руки.
— Я сожалею, Тед. Сожалею обо всем, что когда-либо наговорила тебе, обо всем, что я сделала, а не должна бы. Я была молодой, глупой и застенчивой, испугалась пойти на риск. Я сожалела об этом прошедшие десять лет и буду сожалеть до конца жизни. Удовлетворен?
Ее взгляд упал на их руки. У него были длинные пальцы и мозолистые ладони, кожа темная и чуть жесткая. В этих руках таилась огромная сила, скрытая мощь, которая может смягчить боль с той же легкостью, что и причинить ее. Сильные, нежные, заботливые руки. Как ей не хватает их!
Медленно, словно и не хотел этого, он поменял положение их рук и теперь уже сам перебирал ее пальцы. Чуть потеплевший взгляд замер на лице женщины.
— Нужно гораздо больше, чтобы удовлетворить меня, — послышался его шепот.
Еще минуту назад ей было просто приятно держать эти руки в своих. Но сейчас, когда его пальцы, перестав двигаться, внезапно сжались, вызывая в ней дрожь, это стало угрозой. Сладкой, соблазнительной, полной обещания, но тем не менее угрозой.
Со смешком, выдавшим ее взволнованность, Дорис высвободилась из этого опасного плена и подошла к ближайшему шкафчику.
— Ты не стал привередливым, а? — спросила она, расплывшись в широкой улыбке. — Не забыл, чем я потчевала тебя на протяжении двух месяцев? Кажется, тебе нравилось. У меня есть чем умилостивить дорогого гостя.
С верхней полки она взяла коробку воздушной кукурузы и пакет его любимого шоколадного печенья с кремом, достала вазочки. Тед безучастно похаживал по кухне. Интересно, о чем он думает? Ее не покидало предчувствие, что, узнав всю правду, он не сдастся так легко, будет настаивать на своем, заставит ее объясниться и, неизвестно, простит ли? Бог свидетель, он-таки имеет право на объяснение. Просто она боялась, что не сыщет слов, чтобы хоть чуточку оправдать себя, добиться его понимания и прощения.
Хозяйка поставила угощение на стол. Отрешившись от своих мыслей, он сел, благодарно кивнув, и протянул руку за попкорном.
— Я не стал привередливым, Дорис, — нарушил наконец он молчание. — Просто я всегда был жадным, когда это касалось тебя. Я взял все, что ты можешь дать, а хотел большего — все сразу.
С кончика языка у нее готов был сорваться вопрос: что значит "все сразу"? Да, была страсть, была любовная связь. Но большего она не могла себе позволить, потому что была слишком напугана, думала, что на самом деле любит Грега. Разве ей не твердили всю жизнь, что она должна выйти за него заму, разве все не ждали этого?
Ей тоже хотелось бы большего — романтической любви, уверенности в будущем, заботливости любимого человека. Насколько другой была бы их жизнь, если бы она дала ему шанс, о котором он просил, если бы попыталась проверить свои чувства к нему. Она не сомневалась, что он вернулся бы к ней после корейской кампании. Женился бы на ней, радовался ребенку. Они создали бы для Кэт настоящую семью — с матерью и любящим отцом. А она сама была бы избавлена от долгих лет лжи и одиночества…
