Наталия Вронская - Зеркало любви
Маша упала на колени перед креслом и зарыдала, бессильно и отчаянно, уткнувшись головой в обивку.
Никита постоял немного на улице, пока холодный ветер не привел его в чувство. Надо было вернуться, одеться, прийти окончательно в себя и, должно быть, что-то сказать ее отцу…
Никита нехотя повернулся и вошел назад в дом. О не мог говорить, нет, не мог!
– Не буду я ни с кем объясняться, – пробормотал он.
И тут до его слуха донеслись рыдания. Несчастные, отчаянные… Это плакала она!
– Боже, что же она плачет? – прошептал он. – Зачем рвет мне сердце? Она же была так рада, так счастлива…
Но он уже не мог не вернуться, не зайти в ту комнату, в которой плакало любимое им и такое несчастное создание. Сердце его разрывалось от сочувствия и любви. Сначала он шел совсем медленно, после прибавил шагу и вот уже, не в силах сдерживаться, ворвался в комнату, где оставил ее.
Она сидела на полу и рыдала, опустив лицо в ладони.
– Милая, дорогая моя… – бросился он к ней. – Ну не плачьте, не плачьте! Вы погубите себя, вы погубите меня…
Князь подхватил ее в объятия и прижал к себе.
– Ну скажите, скажите же мне: что мне сделать? Как утешить вас? Машенька… Любимая моя…
– Вы… вы… – прошептала она. – Я люблю вас…
Он едва услышал эти слова. В его голове все смешалось, он будто оглох.
– Что? Что вы сказали? – переспросил он.
– Люблю… – прокричала Маша сквозь слезы и, вцепившись в него руками, спрятала лицо в складках его одежды.
Он крепко-крепко, еще крепче прижал ее к себе, и оба они замерли. Никита почувствовал, как она перестала плакать, как затихла.
– И я люблю. Всегда любил и буду любить… – прошептал он ей в макушку. – Как же я счастлив…
– И я… – послышалось ему.
– Господи! Благослови этот день… – только и смог выговорить он.
Эпилог
Свадьба была пышная и радостная. После всех переживаний молодые люди не скрывали своего счастья. Даже суровый в проявлении своих чувств Михаил Федорович прослезился на радостях. Любимое, хотя и непутевое, дитя его было нынче счастливо. Князь Никита не мог наглядеться на его Машеньку! А она под его взглядом вся лучилась от любви и счастья…
Глебов вспомнил день их окончательного объяснения, как он застал их обнимающимися на полу и как растерялся, не зная, что теперь и думать. Настолько все это противоречило правилам и приличиям! Впрочем, вся эта история противоречила правилам и приличиям.
Маша его, заплаканная и красная от слез, была тогда совершенно нехороша собой. Он бы и не взглянул на такую, но Никита Александрович, глядя на Машино лицо в тот день, не мог отвести от него глаз. Он был влюблен и счастлив тогда. Князь тут же объявил Глебову, что они окончательно объяснились и поженятся немедля! Как можно скорее! Маша, всхлипывавшая и отвернувшаяся от отца, сгорая перед ним со стыда, пробормотала, что это истинно так. И ждать она более тоже не желает!
– Да как же это вы так… – только и смог, что пробормотать тогда Михаил Федорович.
Он долго еще недоумевал и до свадьбы, и после – как это им удалось объясниться и договориться? Дочь его, которая чуть не накануне бежала с другим, вдруг оказалась смертельно влюблена в князя!
– Да уж, нынешнюю молодежь не понять! – сказал Глебов сам себе после.
Но!… Все хорошо, что хорошо кончается.
Молодые мирно зажили неподалеку, в княжеском поместье, и все, кто имели после счастие быть с ними знакомыми, уверяли, что более счастливой пары им видывать не приходилось! И даже по прошествии многих лет, когда оба уж сделались не молоды и не так пылки, когда семейство их пополнилось тремя сыновьями (старшего, разумеется, назвали Михаилом) и красавицей-дочкой, глядеть на них было одно удовольствие – так они ценили и уважали друг друга. А уж любили!… Ну, да что там…
Любовь, мир и покой сохранили их лица столь же прекрасными, сколь были они когда-то, во времена цветущей их молодости. И дети их, глядя на своих родителей, восхищались ими. И лучшего не было перед их глазами примера, как эта счастливая супружеская пара – образец семейного счастия и любви.
Примечания
1
Здесь: ароматом высшего света (фр.).
2
Визави, партнер (фр.)
3
Антресоли – небольшие комнаты с низким потолком, как правило, на втором этаже дома. Обыкновенно использовались для детских комнат.
4
Карточное восклицание, означает: «стой, не мечи далее, я ставлю карту».
5
Грубый каламбур, игра слов: «дать туза» означало еще «тузить, ударить».
6
Михаил Юрьевич Лермонтов.
7
Спнртных напитков.
8
Сердце.
