Мэри Смит - Дорога к любви
— Я не знаю. Мы еще не говорили об этом. — Ее голос звучал спокойно и по-деловому, как будто бы они обсуждали очередную издательскую проблему.
В душе у нее все бушевало. Однажды Иден уже предлагал ей уехать с ним. Возможно, второй раз он не станет делать этого. Леон задал вопрос, который она не осмеливалась задать себе.
Их отношения с Иденом были похожи на нежные слабые росточки, которые недавно взошли. Так легко уничтожить их, затоптать неосторожным движением.
На другом конце провода слышалось тяжелое дыхание.
— Я не хочу причинять тебе боль своими вопросами, Долли, — проговорил наконец собеседник.
— Не беспокойся, Лео. Я могу позаботиться о себе.
Она закрыла глаза, и перед ней поплыла череда воспоминаний. Ожил голос матери и ее слова: «Я не хочу причинить тебе боль, дочка».
— Какой ты представляешь Африку? — спросила мать, отодвигая от себя тарелку. Она глотнула пива. — Это опасное путешествие. Рандуа? Я никогда не слышала такого названия.
— Руанда, мама. Это маленькая бедная страна.
Долли специально сходила в библиотеку и взяла несколько книг об экзотическом континенте. Она прочитала о проливных дождях в саванне, гориллах и малярии. Но решила не говорить об этом матери.
— Ты сошла с ума, девочка моя. — Женщина убрала волосы с лица. Давно она уже не делала прическу и не красилась. Седина покрыла всю голову. Мать старела, ее лицо было бледным и усталым. — А как же я? — спросила она. — Что мне делать?
Долли с силой сжала вилку. Комок застрял у нее в горле. Она ждала этого вопроса, но ничего не могла ответить.
— Ты — все, что у меня есть, — продолжала мать. — Я не хочу отпускать тебя неизвестно куда.
Чувство вины охватило девушку. О Господи, что же ей делать?
— Я вернусь, мама, через годик-другой вернусь.
— Я буду совсем одна.
Долли стиснула зубы, чувствуя удушье. Ей хотелось выкрикнуть что-нибудь злое и ужасное, чтобы отвлечь мать от мыслей о разлуке. Но она молчала.
Женщина закурила.
— Тебе нужен кто-нибудь постоянный. Кто дал бы тебе приличный дом и уверенность в завтрашнем дне. Тебе не нужен какой-то там вечно кочующий цыган. Я не хочу причинить тебе боль, Долли, но не лучше ли одуматься?
Дочь бросила вилку на стол.
— Иден — не кто-нибудь для меня, мама.
— Не как твой отец, ты имеешь в виду, — уточнила женщина.
— Я этого не говорила. — Долли отмахнулась от сигаретного дыма.
— Что ж, он бродягой и был. О, твой отец, конечно, был милым и очаровательным, и все такое прочее. Но в конце концов… Ну ты же знаешь, чем это для меня закончилось.
— Иден не такой, как отец! — почти прокричала Долли.
Женщина поморщилась, прижав руки к животу.
— Не кричи на меня.
Девушка задрожала от страха, увидев бледное лицо матери.
— Что случилось?
— Ничего-ничего. — Она сильно затянулась сигаретой. — Дорогая, ты должна поверить мне. У тебя еще слишком мало опыта, чтобы реально смотреть на вещи. Этот твой… Иден из породы людей, которым не сидится на одном месте. Как ты можешь доверять мужчине, который собирается увезти тебя в какую-то глушь?
— Мама, он хочет жениться на мне.
— Согласись, это не слишком много значит в наши дни. А что, если вы приедете туда, и он решит, что совершил ошибку? Что ты будешь делать? У тебя нет денег. Он просто играет с тобой, малышка. Я не хочу, чтобы кто-то обидел тебя.
— Мама, Иден врач! У него важная работа в Международной организации здравоохранения. Он ответственный человек и отвечает за свои поступки.
«Я люблю его! — хотела добавить Долли. — И это самое прекрасное чувство, которое я когда-либо испытывала! Он дарит мне свою любовь, заставляя чувствовать себя королевой. Иден все делает так, словно я самый необыкновенный человек в мире». Но эти слова остались лишь в мыслях. В ответ на такое признание мать, скорее всего, лишь улыбнулась бы. Долли даже представила эту усмешку.
Она встала, не в силах больше выносить этот разговор.
— Мне уже пора на работу, — быстро произнесла Долли и выбежала из дома. Подальше от матери с ее пивом, сигаретами и нравоучениями.
Иден улетел тогда на несколько дней в Вашингтон, и Долли почувствовала себя совершенно одинокой. Стоило лишь вспомнить слова матери, как девушку охватывал необъяснимый страх.
Все это было странным и таким пугающим. Порой Долли просыпалась ночью с чувством неизбежной опасности. Ей снились туманные джунгли, полные огромных насекомых и ядовитых змей.
Долли находила облегчение, находясь среди детей, играя с ними. Они купались, пели песни, просто веселились.
Наконец вернулся Иден, полный энергии и жизнерадостности, веселый, с огромным букетом роз. Он забрал ее с собой в дорогой ресторан и предложил попробовать паэлью — рис по-испански. Публика в ресторане была одета богато и изысканно. От этого Долли чувствовала себя Золушкой в своем простом хлопчатобумажном платье. Но Идена это, казалось, вовсе не волновало. Он говорил, как прекрасен цвет ее волос, глаз, как нежны губы, созданные для поцелуев, как он любит доставлять ей удовольствие и удивлять.
Иден заказал себе вина, а Долли — коку. Девушка смутилась оттого, что была слишком молода и не могла заказывать к обеду вино.
Им принесли паэлью с улитками. Аппетит у Долли пропал.
— Ты же ешь моллюсков и устриц, — произнес Иден, явно забавляясь. — Так почему бы тебе не съесть улиток?
— Я привыкла к моллюскам и устрицам, — почти прошипела девушка. — Прости, но улиток я вовсе не хочу пробовать. — От неловкости она выронила вилку.
— Как хочешь, — проговорил Иден. — Закажи что-нибудь другое.
Слезы застилали глаза.
— Я не голодна.
Долли положила свою салфетку на стол и неуклюже встала. Схватив сумочку, она заспешила из ресторана. Горячие слезы катились по лицу.
Иден догнал девушку и обнял.
— Ты расстроена? — виновато спросил он. — Мне очень жаль.
— Я не могу выйти за тебя замуж. Я не могу поехать с тобой в Африку.
— Потому что ты не любишь улиток?
— Потому что мне страшно. Я не могу оставить маму. Мы с тобой не подходим друг другу.
Лицо Идена побагровело.
— И кто, черт возьми, сказал тебе это? — Он не скрывал охватившей его злости. — Твоя мать?
Девушка в растерянности отпрянула от него.
— Мама права, Иден.
— Нет, ошибается! Все, что она видит, — это узкий мирок, полный ханжества и лицемерия.
— Я не позволю тебе осуждать мою мать! — возмутилась Долли, отступая от него еще на шаг. — Что ты вообще знаешь о ней?
— Я знаю то, что слышал, когда разговаривал с ней. Я знаю многое по твоим рассказам. — Иден положил руки в карманы и угрюмо уставился на Долли. — Я не хотел говорить об этом, но скажу. У твоей матери слишком эгоистичный взгляд на вещи. И она тащит тебя назад, не хочет отпускать от себя.
