Эва Киншоу - Молния над океаном
Симона с досадой мотнула головой.
— Сегодня вечером он наконец-то раскололся. Ты оказался совершенно прав, хотя я до сих пор не могу поверить в это! Хуже всего, что Эллен, кажется, разделяет надежды Антуана, хотя и не считает себя вправе вмешиваться в наши с тобой дела.
— У тебя был нелегкий вечер, — сочувственно сказал Бенджамин.
Симона быстро взглянула на него.
— Моя лучшая подруга Дороти, у которой я сегодня была в гостях, видела тебя в каком-то телевизионном интервью и объявила, что является твоей поклонницей… Она даже попросила меня познакомить ее со знаменитым мистером Роком.
Бровь Бенджамина взмыла вверх.
— Вот уж не думал, что ты дружишь с такими тщеславными людьми! — Он осекся.
— Я тоже не была в восторге от ее излияний, но совсем по другой причине, — решилась Симона и поглядела на него в упор. — Почему ты не рассказал мне о Кэтлин Эверсон?
Бенджамин нахмурился.
— Почему это тебя интересует? — спросил он раздраженно.
— А почему это не может меня интересовать? — Она остановилась, сообразив, что угодила в ловко расставленную ловушку.
Бенджамин улыбнулся, наклонился вперед и, не спуская с нее проницательного взгляда, поинтересовался:
— Симона, ты рассматриваешь меня как друга или как любовника? Может быть, ты решила принять мое предложение насчет поездки в Австралию?..
Она торопливо отвела глаза в сторону, но тут, на ее счастье, молоденький официант принес кофе и шоколад.
— Не знаю, боюсь, я на это не способна.
Бенджамин откинулся в кресле и задумался.
— Почему ты решила спросить о Кэтлин Эверсон именно сейчас?
Симона поколебалась.
— Если честно, то потому, что ты опять-таки оказался прав. То, что произошло между нами, стало для меня настоящим откровением. Но правда состоит в том, что ты меня обманывал. Я до сих пор не могу простить тебе этого, но в целом я обрела способность смотреть на вещи трезво и непредвзято.
— Вот и славно! — кивнул Бенджамин.
— И вовсе нет! — устало возразила она. — Потому что я поняла, ты не изменишься, а значит, не изменится и мое отношение к тебе. Видишь ли, мой милый, я не из тех людей, кто способен жить, следуя капризу или прихоти… Многие женщины на моем месте наверняка бросили бы все и пошли за тобой хоть на край света, не думая о том, что будет дальше… Но я так не могу!
— А тебе не кажется нелепым расставание уже после того, как мы выяснили, что поразительно подходим друг другу?
— В постели? — вспыхнула Симона. — Неужели у тебя ни с кем ничего подобного не было? С той же Кэтлин, например? Или с кем-то еще, о ком я знать, разумеется, не могу…
Глаза Бенджамина сделались непроницаемыми.
— Знаешь, — сказал он после долгой паузы, — ты единственная женщина, с которой я разделил страсть и при этом ни разу не обмолвился даже словом!
— А может быть, все дело в том, что ты месяц провел в экспедиции и… просто изголодался по женщине? Тут уж не до слов.
Мистер Рок весело и одновременно снисходительно взглянул на нее, как на ребенка, который не понимает очевидных вещей.
Симона покусала губы и уже менее уверенно спросила:
— А что, такого не бывает?
— Почему же? — пожал он плечами. — Более того, я подозреваю, что такое может произойти не только с мужчиной, но и с женщиной, особенно если она несколько лет до того вела монашеский образ жизни…
Симона покраснела как вареный рак.
— Ты хочешь сказать, что я отчаянно искала хоть какого-нибудь мужчину? — с нескрываемой обидой спросила она.
— А что, такого не бывает? — повторил он с легкой насмешкой ее же слова.
— Что касается меня, то нет.
— Тем лучше. В таком случае нам остается констатировать, что в основе влечения, бросившего нас в объятия друг друга, лежит нечто большее, чем просто вожделение…
Симона поняла, что в очередной раз попала в ловушку.
— Сказанное тобой ровным счетом ничего не меняет.
— Послушай, мне кажется, мы рановато начинаем выносить оценки и расставлять точки над «i».
— Ты бы предпочел подождать, пока я не влюблюсь в тебя до полусмерти, а после объявить, что ничего не складывается по причине того, например, что ты никак не можешь забыть свою прежнюю любовь.
— Моя мифическая привязанность к Кэтлин в данном случае не играет никакой роли, — сказал он ровно. — Вся эта история давным-давно забыта. Сейчас речь идет скорее о невозможности предсказать то, чем обернется для нас наша связь. К примеру, не держишь ли ты в уме мысль, что я подхожу на роль хорошего мужа?
Симона нервно, чуть не расплескав, взяла чашку с кофе.
— А сама ты, на собственный взгляд, подходишь на роль хорошей жены? — осведомился он после минутной паузы.
— Я?.. — Симона опешила.
— Трудно не признать, что ты обладаешь всеми качествами хорошей хозяйки, имеешь опыт обращения с детьми и к тому же прелестную внешность. Но именно решительность, с которой ты ищешь мужчину, чтобы затем удушить его работой, возможно, как раз и является для тебя проблемой. Не смотри на меня так, ведь ты же сама попрекала меня тем, что я поздно спохватился, подразумевая при этом, что серьезная карьера в таком возрасте вряд ли мне по плечу!
Симона медленно поднялась, с трудом удерживая себя от того, чтобы выплеснуть остатки кофе ему в лицо.
— Я ухожу, — сказала она. — Не надо больше ничего говорить…
— Боюсь, ничего из этого не выйдет, — возразил он. — За окном хлещет дождь.
Симона остановилась и повернулась к окну. За струями дождя все скрылось, как за мутной пеленой.
— Но когда он успел начаться? — растерянно спросила она.
— Совсем недавно. Что же, вот и еще один из тех внезапных летних ливней, по которым мы с тобой стали большими специалистами. Садись, Симона!
Мисс Шарне села. Было заметно, что она едва справляется с волнением.
— Итак, мне предстоит и дальше выслушивать твои оскорбления?
— Прости меня, но очень трудно уследить за ходом твоей мысли. Кстати, все могло бы стать куда проще, если бы ты не реагировала столь сильно на перемены, связанные с любовью Антуана и Эллен.
— Ты хочешь сказать, — еле слышно проговорила она, — что мне лучше уйти с тобой?
— Да, а почему бы и нет?
— Я не могу, Бен… Есть школа, и я…
— А если бы ее не было? — Симона робко взглянула и вздохнула.
— Это не честно!
— Расскажи почему?
Сердце Симоны часто застучало. Было что-то тихое и проникновенное в его тоне, живо напомнившее ей молчание, воцарившееся между ними после того, как они занимались любовью, когда не было никаких вопросов, а лишь его надежные объятия и ощущение тепла и защищенности.
