Джулия Тиммон - Чужая жена
— Привет, Том.
— Почему у тебя такой грустный голос? Что-то произошло? — спросил муж, даже не поздоровавшись.
Чутким и внимательным он перестал быть давно, еще в первый месяц после свадьбы. Неужели что-то почувствовал, мелькнуло в мыслях Нэнси, поэтому и засуетился?
— Сегодня утром прямо у меня на глазах рухнула часть крыши, — ответила она, спеша дать своему душевному состоянию достойное объяснение и не особенно задумываясь, чем это может обернуться.
— Что?! — прокричал Том так громко, что Нэнси была вынуждена убрать трубку подальше от уха. — Ты ранена? Лежишь в больнице?
— Нет-нет, — поторопилась успокоить его Нэнси. — Я в Солуэе, жива и здорова, отдыхаю в своей комнате.
— Ты все еще в этом чертовом замке? Нэн, это верх легкомыслия!
— Что ты имеешь в виду? — растерялась молодая женщина.
— Сию секунду уезжай оттуда! — велел Том. — Пока на тебя не обрушился весь потолок!
— А, вот ты о чем! — Нэнси рассмеялась. — Не беспокойся, в этой комнате ни стены, ни потолок не обрушатся. Специалисты проверили их в первые же дни, всю эту половину замка.
— Не понимаю, что тебе так развеселило? Я тут с ума схожу, дни считаю до нашей встречи, а ты чуть не простилась с жизнью и только смеешься над этим!
— Не нервничай так, — снова попыталась успокоить мужа Нэнси. — Когда сверху посыпались камни и бревна, я и сама перепугалась до смерти. Но теперь все позади, а я в полном порядке, клянусь.
— Ты не обманываешь меня? — спросил Том с таким искренним волнением, что ей стало его жаль.
— Конечно, не обманываю, — произнесла она, смягчая интонации. — Врать я никогда не умела, сам ведь знаешь.
— Знаю, — прошептал Том нежно. — Я знаю тебя, как никто другой, Нэн. Каждый раз, когда ты уезжаешь, места себе не нахожу. Скорее возвращайся, девочка моя. И мы начнем совершенно новую, замечательную жизнь…
У Нэнси похолодели руки. Ей не хотелось верить, что Том вновь заговорил с ней так подкупающе ласково именно сегодня, когда она почти решилась от него уйти. Создавалось впечатление, будто он все знает о Курте и о его сегодняшнем предложении и предпринимает все возможное, чтобы удержать ее рядом с собой.
— Дай мне слово, что больше не появишься в той половине замка, в которой сегодня рухнула крыша, — попросил Том.
Странно, что он так осторожен в выражениях, удивилась Нэнси. «В той половине замка», «рухнула крыша», а «не чертовы обломки» и «развалины».
— Ты слышишь меня, Нэн?
— Разумеется, слышу, — ответила она. — Честное слово, я туда больше не пойду.
— Молодчина, — похвалил ее Том обрадованно. — И вообще нечего тебе там делать. Твое место в теплом уютном доме, рядом с заботливым мужем, который от тоски по тебе места себе не находит. Поскорее приезжай. — Он минуту помолчал и добавил тихо, несколько смущенно, так, как много лет назад, когда объяснился ей в любви: — Ты самое дорогое, что у меня есть, Нэн. Если я вдруг потеряю тебя, то просто умру. Всегда помни об этом.
Том положил трубку, а Нэнси еще долго сидела неподвижно, держа телефон у уха и слушая короткие гудки. «Если я вдруг потеряю тебя, то просто умру», эхом звучало в ее голове. Раздумывать о чем-то, что-то планировать у нее уже не было сил.
Она чувствовала себя смертельно уставшей. Ей казалось, что она очутилась в заколдованном круге, за пределы которого нет возможности выбраться. От напряжения, чувства безысходности, растерянности начинало стучать в висках, а сердце обливалось кровью.
Медленно положив телефон на столик рядом с подносом, на котором так и стоял остывший обед, Нэнси легла на кровать, мечтая заснуть…
Когда дрема уже затягивала ее в свой спасительный омут, сотовый опять запиликал. Нэнси испуганно вскочила, не понимая, где находится и что с нею происходит. Ее взгляд упал на озарившийся голубым светом дисплей телефона. На этот раз звонила мама. Придя в себя, Нэнси мгновенно схватила и раскрыла трубку.
— Мам, привет. В чем дело?
— Ни в чем, — донесся до нее мягкий голос матери. — Просто я решила узнать, как ты.
— О господи, — пробормотала Нэнси, прижимая руку к груди и опускаясь на кровать. — Я привыкла, что без надобности вы никогда меня не беспокоите.
— Если ты занята, то я позвоню позднее, нет проблем.
— Нет-нет, — поспешно ответила молодая женщина. — Я, можно сказать, бью баклуши.
— Бьешь баклуши? — изумленно переспросила ее мать. — На тебя это не похоже.
— В последнее время я… — Нэнси сделала паузу, раздумывая, стоит ли тревожить маму рассказом о том, в какой кошмар превратилась ее жизнь и насколько ей тяжело сейчас. — В последнее время я чересчур много работала, — вывернулась она, как обычно решив лишний раз не волновать близкого человека. — Вот и позволила себе немного отдохнуть. Сейчас лежу в своей комнате и ничего не делаю.
— В гостинице?
— Нет, в замке.
— А это не опасно?
— Ни капельки. — Нэнси прилагала все усилия, чтобы ее голос звучал не как у измученной проблемами, а всего лишь как у уставшей женщины. — Кстати, моя миссия здесь практически выполнена. Мы с главным архитектором и другими специалистами, — слова «с главным архитектором» она произнесла максимально безразлично, — провели все необходимые исследования, составили проект реставрации, проконтролировали начало работ. Очень скоро я вернусь домой.
— Правда? Когда?
— Точно не знаю, — сказала Нэнси, думая о том, что с удовольствием навек осталась бы в Солуэе, в сегодняшнем дне.
— Мы с папой ужасно по тебе соскучились. Кстати… — По интонации, с которой мать произнесла последнее слово, Нэнси сразу поняла, что позвонила она все же не просто так. Пятидесятидвухлетняя Валери никогда не умела хитрить, а если и задумывала какой-нибудь трюк, то тут же сдавала себя с головой выражением лица, взглядом, голосом. — Вчера вечером я звонила Тому…
Нэнси сжала пальцы в кулак и ударила по кровати. Эта история грозила вот-вот свести ее с ума!
— У вас с ним все нормально?
«Нет! — чуть не выкрикнула Нэнси. — Том мне осточертел! Я безумно влюбилась в другого мужчину, в миллион раз более достойного и умного, и почти согласилась стать его женой!»
— А почему ты об этом спрашиваешь? — поинтересовалась она устало.
— Просто так, — с деланной беспечностью ответила Валери.
— Перестань юлить, мам.
— Ладно, сдаюсь. — Валери вздохнула. — Мне показалось, что Том чем-то расстроен. Когда я заговорила о тебе, он явно разнервничался, стал отвечать раздраженно, резко. Вы поссорились?
Нэнси прекрасно знала, как начинает себя вести Том, если пребывает не в духе. Ей захотелось вспомнить его последние нежные слова, но она отчетливо услышала бархатный, чуть приглушенный голос Курта: «Нэнси, я почувствовал бы себя самым везучим на свете человеком, если бы ты решила расстаться с Томом и стать моей… подругой… женой…».
