Патрисия Тэйер - Солнце взойдет
Холт открыл все письма и сначала не поверил своим глазам. Но ошибки не было: его отец регулярно писал ему по письму каждую неделю первые несколько лет. Затем он стал писать все реже, пока не ограничился одним письмом в месяц.
Следующие два часа он провел, читая и перечитывая письма отца. Тема писем два раза из года в год повторялась в течение всех лет, когда он учился в школе. Холт не смог удержаться от грустной улыбки. В сентябре его отец поздравлял его с началом нового учебного года и желал учиться на «отлично». В мае он поздравлял его с окончанием учебного года и интересовался его планами на летние каникулы, в конце письма каждый раз приглашая провести лето у него на ранчо.
Холт без сил прислонился к стене.
— Почему я ни разу к нему не приехал? — прошептал он в тишине чердака и посмотрел на коробки у своих ног.
Преисполнившись решимости докопаться до истины, он скрупулезно открывал коробку за коробкой. В одной из них он нашел решение о расторжении брака и еще один документ.
— Запретительный судебный приказ, — начал он читать вслух. — Решением суда Джон Ролинс отстраняется от воспитания своего сына Холта Ролинса и в течение тридцати лет ему запрещается искать встреч с Элизабет Ролинс и своим сыном от первого брака.
Холт долгое время непонимающе смотрел на документ в его руках. Либо этот документ фальшивый, либо, либо его мать лгала!
Он сел рядом с коробками, сжал ладонями виски и попытался вспомнить что-нибудь из своего детства. Память неохотно, но расставалась со своими воспоминаниями. Он вспомнил, как расспрашивал мать об отце, ее постоянные отговорки и просьбу не говорить о папе при дедушке. Дедушка…
Он рассеянно посмотрел на фамилию судьи и резко выпрямился. Гарольд Клейтон-младший был сыном его старинного друга, тоже в прошлом судьи, который был на пенсии.
Боль запульсировала в висках. Он рывком поднялся и подошел к окну. Дыхания не хватало, перед глазами все помутилось. Наконец старая щеколда подалась, и ему в лицо ударил резкий порыв чистого горного воздуха. Дышать сразу стало легче, застилавший глаза туман рассеялся, в голове прояснилось.
Его дед, Маккензи Першинг, деспотичный, эгоистичный старик, умер несколько лет назад. Его единственная дочь и мать Холта Элизабет Першинг Ролинс никогда не осмеливалась ему перечить. Разве что однажды, когда вышла замуж за Джона Ролинса, но ее смелости ненадолго хватило.
— Как ты, сынок? — раздался вдруг голос Зака.
— Почему ты не показал мне этих писем раньше? — сглотнув, спросил Холт, когда Зак остановился рядом с ним.
— Джон просил.
— Но почему? — Слезы подступили к глазам, и он сердито смахнул их рукой. — Все эти годы…
— Все эти годы Джон ездил в Бостон, невзирая на запрет.
Холт резко вскинул голову.
Зак с мягкой улыбкой продолжал:
— Он приезжал, становился напротив дома твоего деда и ждал, когда увидит тебя. Когда он возвращался, разговоры о тебе не прекращались несколько дней.
— А когда я подрос?..
— Он приехал в тот день, когда ты окончил школу, но случайно натолкнулся на Элизабет, — помолчав, сказал Зак. Улыбка сошла с его яйца.
— На маму?
— Да. Джон приехал сам не свой. Лишь через несколько дней он неохотно поделился со мной, что произошло. Оказывается, она сказала ему, что ты не хочешь его видеть и ненавидишь его.
— И отец поверил? — недоверчиво спросил Холт. Зак пожал плечами.
— Ты был уже взрослый и ни разу не позвонил ему и не проявил к нему никакого интереса. Что ему оставалось делать?
Холт стоял, сжимая и разжимая кулаки, и молчал.
Вдруг Зак усмехнулся.
— Я уже всерьез начал о нём беспокоиться, пока однажды в наш дом не заглянуло маленькое солнышко.
— Ты говоришь о Ли? — сразу догадался Холт.
— Да, о ней. Она не смогла заменить ему тебя, но с ее приходом Джон преображался и снова стал напоминать себя прежнего. С того самого дня она и стала солнцем этого дома, осветившим жизнь двух стариков.
«И мою», — вдруг понял Холт, и от этой мысли на сердце у него снова стало холодно и одиноко.
Все утро Ли пыталась заставить себя начать укладывать вещи, но у нее к этому не лежала душа. Последние двадцать четыре часа ее мысли занимал Холт.
И их единственная ночь… Раздался стук в дверь, и вслед за этим показалась голова ее матери. На ее лице была грусть, хотя голос звучал бодро:
— Как дела?
— Входи, мам, — улыбнулась Ли. — Я уже почти готова. Осталось взять только спортивный костюм и фотоаппарат, и можно отправляться.
Клэр села на кровать.
— Тебе обязательно нужно уезжать так скоро? — жалобно спросила она. — Ты жила с нами всего пару дней.
— Но ведь это моя работа, мам, — мягко сказала Ли. — Мы уже столько раз об этом говорили.
— Я бы не спорила, но ведь в этот раз все совсем по-другому. Я это чувствую. Ты собираешься неохотно, скажи, разве нет? Совсем не так, как раньше, когда у тебя глаза горели и ты заражала всех своим энтузиазмом. Даже меня с папой.
Ли закрыла глаза. Разве материнское сердце обманешь?
— Ли? — вдруг позвал за дверью ее отец. — Какой-то Джейсон Митчелл из «Галереи Митчелла» просит тебя к телефону. Говорит, что он из Нью-Йорка.
— Входи, пап. — Нахмурившись, она взяла трубку. — Слушаю.
— Здравствуйте, миссис Кинан. Меня зовут Джейсон Митчелл. Надеюсь, я не помешал?
— Здравствуйте, мистер Митчелл. Вообще-то, немного помешали.
— Но я могу с вами поговорить?
— Я вас слушаю, — теряясь в догадках, кто он и откуда ее знает, сказала она.
— В общем, извините, если я не вовремя… Кстати, вы можете дать мне номер своего агента, и я с ним свяжусь.
— Какого агента? Моего? — ничего не понимая, переспросила она.
— Дело в том, миссис…
— Мисс.
— Ага. Дело в том, мисс Кинан, что Холт прислал только ваши фотографии и несколько телефонных номеров, но среди них не было телефона вашего агента. Поэтому…
— Холт прислал вам мои фотографии? — не сдержав своего удивления, воскликнула она.
На другом конце провода повисла пауза.
— Так, кажется, мы не совсем понимаем друг друга, — вдруг раздельно произнес мужской голос. — Позвольте, я объясню. Я являюсь владельцем фотогалереи «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке. Думаю, я не удивлю вас, если скажу, что вы удивительно талантливый фотограф и я хотел бы организовать выставку ваших работ в сентябре. Понимаю, что вам надо подумать. Запишите, пожалуйста, мой телефон и свяжитесь со мной, как только вы примете решение, надеюсь положительное. Я буду очень ждать вашего звонка.
Ли машинально записала его телефон и, попрощавшись, положила трубку.
