Люси Кинг - Еще одна бессонная ночь
— Неужели больше нечего добавить?..
— Намного лучше. — Рафаэль слабо улыбнулся. — А что?
— Значит, первый успех достигнут. Продолжаем работать… — произнесла Никки и потянулась к Рафаэлю для второго поцелуя.
На этот раз, когда их губы встретились, Никки позабыла обо всем на свете. Поцелуй Рафаэля стал требовательным, решительным, напористым, а одна рука скользнула по ее боку вверх и сжала грудь. Никки страстно вздохнула. Рафаэль провел пальцем по соску Никки, и она почувствовала, что растворяется в потоке страсти.
Потрясающе, думала Никки. Волшебно. Она еще плотнее прижалась к Рафаэлю, ощущая его эрекцию. Рафаэль застонал, и поцелуй, если это вообще возможно, стал еще более пылким.
Остановились они только потому, что начали задыхаться. У Никки от нахлынувшей слабости подгибались колени.
— Да, улучшения заметные, — выговорила она дрожащим голосом. Хотя какие там улучшения? Разве можно улучшить нечто совершенное?
Рафаэль заправил выбившуюся прядь Никки за ухо.
— Согласен.
Неожиданный ласковый жест и взгляд, в котором читалось обещание чего-то большего, заставил сердце Никки затрепетать и окончательно лишил ее дара речи. Она лишь молча кивнула.
Тут Рафаэль разжал объятия и отступил на шаг.
— Раздевайся.
У Никки едва ноги не подкосились. Она судорожно сглотнула.
— Прямо сейчас?.. — выдохнула она и сама разозлилась на собственный затуманенный желанием мозг. Нет, не сейчас, через две недели!..
Рафаэль расплылся в неотразимой улыбке.
— Да…
Оставалось только подчиниться. Никки была совершенно околдована. Не сводя глаз с Рафаэля, она сняла босоножки, расстегнула боковую молнию на платье. Рафаэль внимательно следил за каждым ее движением.
В комнате было так тихо, что звук расстегиваемой молнии прозвучал удивительно громко. Мягкая хлопковая ткань приятно скользила по коже. Подрагивающими пальцами Никки спустила бретельки, и светло-желтое платье соскользнуло на пол. Сердце стучало, как барабан, кровь шумела в ушах. Рафаэль судорожно вздохнул, глядя на ее почти обнаженное тело.
От его взгляда Никки вся запылала. Казалось, от такого огня кружевное белье должно было вспыхнуть и сгореть.
— Что теперь? — спросила Никки. Инструкции Рафаэля ей нравились, и она с радостью готова была их исполнять.
— Сядь.
Голос Рафаэля звучал сдавленно, хрипло. Несмотря на все усилия, так и не смог устоять, порадовалась Никки.
— Куда? — спросила она.
Единственной мебелью в непосредственной близости были барные стулья, слишком шаткие для того, что, как рассчитывала Никки, сейчас произойдет.
Рафаэль осмотрелся по сторонам.
— На диван.
Изнемогая от предвкушения, Никки улыбнулась И направилась к широкому шоколадно-коричневому дивану. Никки не пыталась нарочно двигаться соблазнительно, но движения сами собой стали более плавными, а бедра покачивались при ходьбе.
Прежде чем у нее подкосились ноги, Никки опустилась на диван.
— Как мне сесть?
— Откинься на спинку.
Никки томно откинулась на мягкую бархатную обивку и чуть раздвинула колени.
— Так? — спросила она неожиданно низким голосом.
— Именно так.
— Ну, и чего ты ждешь?
— Думаю, с чего начать.
Но Никки чувствовала — Рафаэль уже начал.
— Долго думать собираешься?
— Может, и долго.
— Зачем?
— Хочу отыграться.
По телу Никки пробежала сладкая дрожь.
— Отыграться?
Рафаэль кивнул.
— Приятное занятие.
— Хочешь отплатить за первый, неудачный поцелуй? — с трудом выговорила Никки.
— Почему бы и нет? — произнес Рафаэль.
Никки чувствовала, что заводится все сильнее.
— И что ты хочешь сделать?
— Заставить тебя умолять.
О-о…
— Ни разу в жизни не умоляла и не буду.
— Посмотрим.
Сердце забилось с такой силой, что заболели ребра. Никки уже подумала, что больше не в силах ждать, когда Рафаэль наконец медленно направился к ней.
Остановился напротив, некоторое время стоял неподвижно, потом опустился на колени. Никки чуть было не схватила его за руки и не притянула к себе. А между тем Рафаэль раздвинул ей колени. Издевательски медленно наклонился вперед. Наконец их губы встретились. Никки застонала и чуть сознание не потеряла от облегчения.
Затем Рафаэль коснулся губами ее подбородка, шеи, груди, прокладывая по коже Никки огненную дорожку. В то же самое время Рафаэль гладил ее бедра. А когда зубы прихватили скрывавшийся под кружевом бюстгальтера сосок, Никки ахнула.
Поцелуи Рафаэля опускались все ниже. Никки в изнеможении откинулась на спинку дивана. В отличие от многих ее предыдущих любовников инструкции Рафаэлю были не нужны — он и сам знал, что делать.
Тем временем поцелуи достигли живота, и Рафаэль провел языком вдоль края трусиков. Нет, этот мужчина сам мог поучить кого угодно.
Но тут ей стало не до рассуждений. Она закусила губу, выгнула спину, сжала кулаки. Никки уже была на пределе.
Она тоненько всхлипнула, и Рафаэль усмехнулся. Затем, приподняв ее бедра, стянул трусики, начал ласкать внутреннюю поверхность бедра и наконец добрался туда. Никки не смогла сдержать стон. Она уже собиралась сдаться и начать умолять, как и запланировал Рафаэль, но прикосновение его языка доставило такое неописуемое наслаждение, что Никки позабыла все слова на свете.
От искусных ласк Рафаэля у Никки кружилась голова, все тело пылало. Единственное, на чем она была способна сосредоточиться, — движения языка Рафаэля.
Никки так долго не испытывала ничего подобного, и вдруг — настоящий ураган страсти! Тем временем в дело вступил не только язык, но и пальцы, с невероятной быстротой и точностью нащупавшие точку G. Нет, это уже было выше ее сил! Никки моментально достигла пика, выдохнув имя Рафаэля, и погрузилась в сладостный водоворот.
Когда фейерверк ощущений завершился и Никки обрела способность двигаться, а сердце наконец забилось ровно, она глубоко, удовлетворенно вздохнула и открыла глаза.
— Долгий перерыв был? — спросил склонившийся над ней Рафаэль. Во взгляде его читались желание, удовольствие и некоторое удивление.
— Можно и так сказать, — хрипло ответила Никки и прибавила. — Спасибо.
— Всегда с радостью.
— Нет, тебе-то как раз радости не было, только мне. В буквальном смысле слова, — смущенно прибавила залившаяся краской Никки. Она вдруг сообразила, что в порыве страсти совсем утратила над собой контроль.
Рафаэль улыбнулся:
— Ничего. Еще успеем восстановить справедливость.
