Моника Айронс - Мечта каждой женщины
– Охотно верю. – Палома снова улыбнулась. – Я и ожидала чего-то в этом духе.
– Мои методы выросли вместе со мной! – Он сверкнул на нее вызывающим взглядом.
– Люди никогда не перестают быть теми, кто они есть. И тебе не удалось напугать меня.
– Слава Богу. Потому что меньше всего на свете я хотел тебя пугать. Палома, прошу тебя, забудь все, что случилось накануне.
– Все? Ты имеешь в виду…
– Когда я говорю все, я имею в виду все. До самой последней мелочи. – Голос его был полон решимости. – Ты можешь пойти к Ортуньо, когда пожелаешь. Обещаю, что не буду препятствовать этому. На меня как помешательство нашло, честное слово.
– Но, Антонио, я уверена, что алкоголь тут ни при чем.
– Мне трудно это объяснить. Скажем так: я жуткий ревнивец и собственник. Это не делает мне чести. Прошу меня извинить.
– Но у тебя нет повода ревновать меня.
– Знаю. Однако кое-что не дает мне покоя…
– Ты говоришь о женщине, на которой собирался жениться? – осторожно спросила Палома. Он вскинул на нее настороженные глаза.
– Что ты знаешь о ней?
– Немного. Вы были помолвлены, а потом решили разорвать помолвку. Вот и все.
В воздухе повисло долгое молчание.
– Все было чуточку сложнее, – наконец произнес Антонио. – Но как бы там ни было, мне жаль, что я так глупо вел себя с тобой.
Она сжала его руку, думая, что в жизни не видела человека с более несчастным лицом, чем было сейчас у Антонио.
– Когда найдешь кольцо, ты будешь носить его?
– Не уверена, – не стала лгать Палома.
– Если ты уедешь сегодня, на следующий день после помолвки, – сказал он и невесело усмехнулся, – по городу поползут разные слухи. Кроме того, ты очень обидишь маму.
– Я не уеду. По крайней мере, пока.
– Спасибо.
Внезапно Антонио потянулся к ней почти в отчаянии. Палома обняла его и крепко прижала к себе. Ей так хотелось, чтобы ему было хорошо, и она обнимала его все сильнее, всю свою нежность вкладывая в прикосновения своих рук. И Антонио, казалось, что-то почувствовал, потому что тревожное выражение на его лице уступило место спокойному и умиротворенному. Так они сидели, обнявшись, и вскоре Палома ощутила, что по телу ее прокатилась теплая волна. И это не было признаком страсти, как накануне. Нет, та уязвимость, которую она впервые подметила в Антонио, наполняла ее сердце трогательной нежностью и желанием всегда быть рядом с ним. А это уже подозрительно напоминало любовь.
Только не это! Она ведь не хотела в него влюбляться. Неужели она угодила прямиком в расставленную ловушку? Ах, лучше бы он уехал вчера домой! Это спасло бы их обоих. А что теперь? Палома терялась и догадках. Куда заведет ее извилистая тропа?
Антонио мягко высвободился из ее объятий и пригладил растрепавшиеся волосы.
– Наверное, я выгляжу как последний бродяга, – посетовал он.
– Есть немного.
Антонио попытался подняться и не смог.
– Господи, не могу разогнуться.
– Ничего удивительного, раз ты просидел в таком положении всю ночь. Давай помогу, – предложила Палома.
Она протянула ему руки, и, схватившись за них, Антонио с трудом поднялся на ноги.
– Эй, ты кое-что забыл! – Палома подала ему грязный, скомканный смокинг, еще вчера такой убийственно элегантный.
– О черт! – воскликнул он, увидев, во что превратилась вещь.
– Земля очень сырая. Ты мог бы схватить воспаление легких, – обеспокоенно сказала Палома.
– Ничего. Знаешь, когда я был маленький, мне нравилось спать здесь, в саду. Поздно ночью я выбирался из дому, и мне казалось, что тут меня никто не найдет. Я чувствовал себя настоящим разведчиком! Пойдем, покажу тебе место, куда я часто убегал мальчишкой.
Они пошли по одной из тропинок в глубь сада.
– Наверное, ты играл с друзьями во всякие мальчишеские игры, – предположила Палома.
– Нет, обычно я был один. Знаешь, я всегда завидовал Алехандро и Эрнесто. Они ведь братья, а значит, им никогда не бывало так мучительно одиноко, как мне. Правда, когда Алехандро исполнилось семь, его отправили учиться в другую школу, нежели его старшего брата. Но что это меняет? Они все равно есть друг у друга.
– Да, жаль, что у тебя нет брата или сестры, – сочувственно заметила Палома.
– Отец умер рано, а мама не хотела выходить замуж во второй раз.
– Но приятели-то у тебя были? – полуутвердительно произнесла Палома.
Антонио ничего не ответил. Видно, тема дружбы не очень воодушевляла его.
И Палома вновь подумала о том, насколько отличается сегодняшний Антонио от того, каким она видела его до этого. Вот хотя бы вчера, на приеме, в окружении остальных Торрес-Кеведо. Хотя Палома и тогда уловила, что, несмотря на всю веселость и доброжелательность, Антонио все равно стоит немного в стороне от родных.
– Вот мы и пришли! – Антонио указал на три огромных, словно колонны, дерева, за которыми зеленела крошечная ровная полянка.
– Как тут здорово! – воскликнула Палома, протискиваясь между стволами.
Антонио расстелил злосчастный смокинг, и они уселись на него так близко, что ощущали тепло друг друга.
– Да, здесь действительно хорошо. Тихо и спокойно. Можно думать о чем угодно.
Антонио не ответил, и Палома почувствовала на плече что-то тяжелое. Осторожно скосив глаза, она обнаружила, что он снова заснул, положив голову ей на плечо. И выражение лица его опять изменилось. Теперь в нем не было той беззащитности, что так потрясла ее утром. Зато во всех чертах чувствовалась такая безнадежная, будто бы вековая усталость, что Паломе стало не по себе.
Раньше ей и в голову бы не пришло, что Антонио можно пожалеть. Однако теперь она жалела его, сама не понимая почему. Был в нем какой-то надрыв, и, хотя Антонио изо всех сил пытался его скрыть, теперь Палома видела правду. И ей хотелось надеяться, что у нее будет время понять, что же все-таки с ним произошло. И может, даже помочь, если он не оттолкнет ее.
Антонио открыл глаза и встретил ее немигающий взгляд.
– Я снова заснул? О Господи, сколько же я проспал?
– Пустяки. Всего несколько минут, – успокоила его Палома.
И тут произошло то, чего со страхом ждала Палома. Антонио принял свой обычный надменный вид. Он ушел в себя, и девушке казалось, она видит стены, защищающие его душу от незваных гостей. Антонио отодвинулся от нее и поднялся на ноги, на этот раз без ее помощи. Наоборот, он протянул руку Паломе, и та поспешила схватиться за нее. Она вскочила так резко, что едва не потеряла равновесие. Антонио поддержал ее, но тут же отпустил, и в жесте его уже не было никакой ласки.
С ужасом Палома поняла, что сказка закончилась. Тепло и нежность внезапно испарились, и они шли по тропинке, не касаясь друг друга. Антонио шагал впереди, Палома следовала за ним, тупо глядя ему в спину.
