Сара Вуд - Разлуки не будет
— Ну ладно, — наконец сказала она, укрывая Перрана. Потом поцеловала его и повернулась к Керензе. — Спокойной ночи, дорогие мои. Я очень люблю вас обоих. — Больше говорить она не могла из-за комка в горле и вышла, оставив детей с Максом.
Когда он спустился вниз, она сделала вид, что с интересом читает толстую книгу о насекомых.
— Ну, это уже лишнее, — заметил он. — Перрану вряд ли будет интересно выслушивать рассказы про всех насекомых на свете.
— Я просто изучаю зоологию. Так что ужин придется готовить тебе.
— Здорово. А почему зоологию? — поинтересовался он, усаживаясь на ручку ее кресла.
— Я состою в добровольном обществе по защите животных и каждый выходной…
— У тебя, наверное, много разных жуков.
— Полно.
— Мухи, стрекозы?
— Ну нельзя же ограничиваться только собаками, кошками и кроликами…
— А как насчет львов? И слонов?
— Зоология охватывает всех животных. Но лично я предпочитаю насекомых. Оставь меня в покое.
— Хорошо. Я знаю свое место. Кухня, поцелуи, охота.
— Охота? — Она, нахмурившись, посмотрела на него.
— Мне же надо подстрелить буйвола на ужин.
Лора улыбнулась. Все-таки как он умеет поднять настроение, когда ей плохо. Напевая себе под нос, Макс вышел.
Спустя некоторое время она убедилась, что ей не удалось прочитать ни страницы, и включила телевизор.
Когда Макс вновь вошел в комнату, она уже вовсю рыдала.
— Дорогая! — воскликнул он, ставя поднос с едой на стол и обнимая ее.
Она фыркнула и постаралась высвободиться.
— Макс, уйди, я ничего не вижу!
Он удивленно обернулся к телевизору, на экране которого мелькали последние кадры мыльной оперы.
— Как это прекрасно! — рыдала Лора.
— Лора! — с обожанием воскликнул Макс. — Я люблю тебя!
У нее мгновенно высохли слезы, она недоуменно посмотрела на него.
— Что ты сказал?
Макс снова взял в руки поднос, торжественно поставил перед Лорой тарелку.
— Ужин, — произнес он. — По четвергам буйволов не подают, так что сегодня рыба и чипсы, но…
У нее задрожали губы. Слова «Я люблю тебя» были выложены на тарелке чипсами. Макс и впрямь знал дорогу к ее сердцу. Это гораздо лучше, чем красные розы и обед в ресторане. Чипсы!
— Только, пожалуйста, не начинай снова плакать! Я не собираюсь морить тебя голодом. Если захочешь еще чипсов и рыбы, можешь взять из моей тарелки; здесь они уже не так красиво выложены, зато их много. Ну, что скажешь?
Смеясь и плача, не в состоянии толком понять его, она сказала:
— Отдай мне мою долю!
И он отдал. В виде долгого страстного поцелуя.
— У меня остывает ужин, — слабым голосом произнесла она.
— Я подогрею. Лора, я люблю тебя. Я обожаю тебя. Не понимаю, что произошло тогда между нами, но знаю, что не хочу потерять тебя вновь. Мне кажется, если это произойдет, я брошусь со скалы…
— Не говори так! — быстро сказала она. И пальцем провела по изгибу его чувственных губ.
— Тогда избавь меня от горьких мыслей. — Он встал на колени, взял ее руки в свои и посмотрел ей прямо в глаза. — Выходи за меня замуж, Лора, и мы будем счастливы до конца наших дней, я обещаю тебе.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Слишком поздно. Пять лет, потерянный ребенок. Какой жестокой бывает жизнь!
Макс предлагает ей то, о чем она могла только мечтать, а она вынуждена отказать ему. У нее разрывалось сердце. За что ей такое?
— Почему ты расстроена, дорогая? — улыбнулся он. — Подумай лучше о том, как хорошо нам будет вместе. Как сейчас, только в сто раз лучше. И так будет всегда. Мы созданы друг для друга.
— Макс…
— Подожди. Я еще не кончил уговаривать тебя.
Он улыбнулся, у нее снова кольнуло сердце. Он был так счастлив!
— Я хочу признаться, что обманул тебя, — мягко продолжал он.
— Как это?
— Когда Дэниэль попросил меня уговорить тебя присмотреть за детьми, я решил поехать с тобой вместе, понимая, что так тебе будет труднее. Я сделал это потому, что, уехав тогда, пять лет тому назад, ты больно задела мою гордость. Но потом… спустя несколько минут… все мои прежние чувства вернулись, как будто мы с тобой никогда не расставались. Я снова влюбился в тебя.
Она смотрела на него из-под сдвинутых темных бровей. Его надо остановить. Немедленно.
— Ты не можешь любить…
— Я могу готовить для тебя, вытаскивать травинки из твоих волос, — продолжал он, явно не слыша ее. — Ты везде все разбрасываешь, я буду за тобой убирать. Ты плачешь над телевизионными фильмами и вырезаешь портреты киноактеров. Мне все это нравится. Теперь о свадьбе. Ты пойдешь к алтарю в белом платье, а взамен я согласен мириться со слоном…
— Прекрати, Макс! Как ты можешь? — взорвалась она.
У Макса рот открылся от удивления.
— Что?
— Нам предстояло провести вместе несколько дней! Они могли быть такими чудесными — а ты все испортил своим предложением!
— Лора! — удивленно воскликнул он. — Я думал…
— Нет, не думал! — закричала она и швырнула тарелку с чипсами на пол. Макс непонимающе смотрел на нее. — Ты только потому сделал мне предложение, что нам было весело вместе, и потом, эта игра в родителей напомнила тебе о твоей мечте — иметь идеальную семью…
— Да! Ты совершенно права, — согласился он. — Ну и что тут плохого? Мы вполне можем стать такой семьей. Черт возьми, Лора, эти чипсы должны были смягчить твое сердце!
Он был обижен. Лицо напряглось, глаза метали молнии. Она так хотела поцеловать его и удовлетворить все его желания. Но как могла она выйти за него замуж, зная, что детей она ему дать не может?
— Они… они действительно…
— Не надо жалеть меня. Я прошу тебя выйти за меня замуж, а не ставить мне отличную оценку за еду. Хочешь розы — у тебя их будет полная комната. Шампанское? — я для тебя наполню им ванну. Мне просто показалось, что ты любишь сюрпризы.
Ей так хотелось ответить ему «да», но, собрав всю свою волю, она посмотрела ему в глаза и мягко произнесла:
— Нет, Макс.
Он вскочил с колен и начал мерить комнату нервными, широкими шагами.
— Но нам же так хорошо вместе!
— Брак — это не совсем то, к чему ты привык…
— Замолчи! — оборвал ее он. — Дай мне сказать. А потом объяснишь, почему ты не веришь в то, что мы можем быть счастливы до конца жизни. Я люблю тебя. Мне так хорошо с тобой, так спокойно на душе, и в то же время ты постоянно возбуждаешь меня. Как, например, сейчас. Я хочу тебя даже сейчас. — Он бросил на нее гневный взгляд. — Ты понимаешь, что я поставил на карту все: гордость, самолюбие, все мои тайны…
