Кейт Хоффман - В поисках жены
— За исключением…
— За исключением?
— По моему мнению, следует вкладывать.., вкладывать немного больше.., самообладания. Поцелуй приветствия должен быть менее.., менее страстным.
Менее.., влажным.
Джордан застыл.
— Что?
— Менее влажным. Хотя в целом да, вполне — романтический поцелуй. Если оценивать по десятибалльной шкале, я бы поставила семь.
— Ты мне ставишь оценку?
— А как же. Ты же пришел учиться? Брать уроки романтики. Я полагаю, надо обязательно оценивать твои старания. Чтобы судить о достигнутых успехах.
Джордан смотрел на нее, потеряв дар речи. Он чуть не взорвался от гнева. Какую игру она затеяла?
Выражение ее лица было таким холодным, будто она ничего не почувствовала от головокружительного поцелуя.
Значит, так. Значит, она собирается держать его на расстоянии. Он посчитал это безмолвным вызовом.
Ладно, он подыграет. Но Элиз Синклэр не подозревает, что ее ждет. Джордану Прентиссу опасно бросать вызов.
У него было одно преимущество. Она тоже его хотела, он видел это по ее глазам. Элиз Синклэр станет его женой, не добившись от него клятв в вечной любви и верности. Он от своих принципов не отступится.
Взяв со столика пакет побольше, он протянул его ей.
— Вот, я принес тебе подарок.
Элиз подошла и взяла яркую коробку, вежливо улыбнувшись.
— Это мне?
— Нет. Это для моей будущей невесты. Но я решил сначала испробовать на тебе. А ты мне поставишь за это отметку.
Она взглянула на него, и он напряженно усмехнулся.
— Давай, открывай скорее.
Развернув коробку, Элиз поставила ее перед собой и осмотрела со смущенным видом.
— Миксер для мороженого?
Джордан кивнул. В магазине, куда он пошел по совету Пита, это казалось блестящей идеей. Продавщица изо всех сил расхваливала преимущества именно этой модели и вкус мороженого, приготовленного в домашних условиях. К тому же этот продукт напоминал ему Элиз — сладкое, гладкое, холодное, но все-таки способное таять от его прикосновений.
— Как.., странно, — нерешительно произнесла она. Очень неожиданно.
— Неожиданность — это же хорошо. Ты сама так говорила.
— Да, только невестам обычно покупают что-нибудь.., более интимное. Миксер для приготовления мороженого.., очень.., странно. — Она положила коробку на журнальный столик и взяла второй сверток. — Что это?
Она сняла ленту и упаковочную бумагу, затем подняла крышку коробочки и извлекла из папиросной бумаги крошечную кожаную мышку. Смущенный вид, с которым она рассматривала миксер для мороженого, сменился настоящим смятением. Она вынула пластмассовый мяч с колокольчиком внутри и миниатюрную клетку, с чучелом птички на резиновой веточке.
— Это.., игрушки для кошек.
— Знаю. Уж конечно не для тебя.., и не для моей невесты. Это для Клоринды и Тизб.
Джордан решил считать кошек домочадцами Элиз.
Раз не имеется других, надо работать с этими.
Элиз нахмурилась, затем улыбнулась.
— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Уверена, им понравится. Ну что, приступаем?
Элиз села на диван и подняла глаза на Джордана, усевшегося на противоположном конце и внимательно наблюдавшего за ней.
— Итак, — напомнил он. — Что у нас на сегодня?
— Закрой глаза, — приказала она.
Вопросительно посмотрев на нее, он подчинился.
— Теперь опиши, во что я одета. Нет; не подглядывай. Закрой глаза. Скажи, что на мне.
Джордан напрягся, пытаясь представить одежду Элиз, но не смог. Как только она вошла в комнату, его приворожили изящные черты ее лица, изумрудная глубина глаз, чувственный рот. К тому же он мечтал, чтобы на ней вообще ничего не было.
— На тебе свитер?
— Да?
— Да, на тебе голубой свитер, — уверенно произнес он.
— Какого оттенка?
— Не знаю. Светло-голубой.., небесный.
— На мне белая блуза с зелено-черной вставкой спереди. Очень важно быть наблюдательным. Ты должен запоминать даже мельчайшие детали. Это поможет тебе наладить романтические отношения с невестой.
Джордан отчаянно застонал.
— Почему ты не спрашиваешь меня о том, что я знаю? — запротестовал он. — Я помню, как сияют твои глаза, когда ты улыбаешься, как твои волосы отливают на солнце золотом. Я помню, что ощущаю, целуя тебя, помню, что у тебя шелковистая кожа, что… — Джордан открыл глаза. Смысл его слов неожиданно дошел до нее.
Элиз, затаив дыхание, смотрела на него широко открытыми глазами.
— Спрашивай о том, что я знаю, — повторил Джордан, пронизывая ее взглядом.
Элиз встала, прошла через комнату к туалетному столику на низеньких ножках и взяла крошечную вазу с веточкой шелковых цветов.
— Да, память у тебя романтическая, — тихо произнесла она, взволнованно поправляя цветы.
— Какую ты мне ставишь отметку? Десятку или выше семерки я не тяну?
Она обернулась. Ее глаза на мгновение вспыхнули болью. Джордан встревожился. Неужели он ляпнул что-то действительно романтическое? Кажется, его слова и вправду тронули ее?
— Джордан, я не могу давать тебе эти уроки.
— Почему, Элиз?
— Потому что я.., ты… Я не могу помочь тебе, нельзя стать тем, кем ты не являешься на самом деле. Не всем же быть принцами.
Джордан встал и подошел к ней.
— Ага, значит, вот кто тебе нужен, Элиз? Принц!
Чтобы он валялся у тебя в ногах и ублажал всякими цветистыми речами!
— Ты знаешь, что мне нужно. Чтобы мужчина любил меня. Чтобы на него можно было положиться.
Чтобы я была ему нужна.
— Ты хочешь комнатную собачонку, Элиз, а жизнь с болонкой очень скучна.
— Болонка мне не нужна. Я знаю, чего я хочу.
— А как же я? На меня тебе совсем наплевать? — Он схватил ее за руку и прижал к своей груди. — Ты нужна мне, Элиз.
Она вырвалась.
— Тебе нужна не я, Джордан. Тебе нужно тело, на которое можно напялить подвенечное платье в обмен на щедрое вознаграждение. Жалованье платят за работу, а работа у меня уже есть.
— Я предлагаю не работу. Я могу дать тебе очень многое.
Их взгляды встретились.
Быстрым, уверенным движением Джордан поймал ее рот и впился в него поцелуем.
Она оттолкнула его.
— Тройка, — произнесла Элиз, гневно сверкнув глазами.
Он еще крепче притиснул ее к себе и скользнул руками вдоль позвоночника, прижимая ее бедра к своим.
Сдерживая стон, коснулся губами изгиба шеи, остановившись у безумно бьющейся точки пульса.
— Пять, — дрожащим голосом пробормотала Элиз.
— Вот так-то, Элиз. Неужели ты готова отказаться от этого ради всяких там романтических кривляний?
Джордан прижался к ней бедрами, он хотел, чтобы она почувствовала степень его желания — неистовый, дьявольский огонь, сжигавший его. Слова Элиз окатили его ледяным душем, затушив разгоравшуюся страсть.
