Эшли Саммерс - Опасное увлечение
— Нет! Да! Я хочу!
Его руки охватили талию девушки, заключив ее в объятие, которое привело Реджину в бешенство, потому что ей стало слишком уж хорошо!
— Черт тебя побери, Клинт Витфилд! — Она скрипнула зубами, повернулась к нему и уперлась кулачками ему в грудь. — Отпусти меня, чурбан бесчувственный!
В полной растерянности Клинт глядел вниз в ее зеленые глаза.
— Мне обидно, когда ты называешь меня чурбаном, Джина, — предупредил он, но гнев его уже испарился.
— Мне наплевать, что тебе обидно, — убери от меня руки, я сказала! — потребовала Реджина. Но ей было очень приятно ощущать себя пленницей его мускулистых рук. И он снова назвал ее Джиной! Вроде бы нежность прозвучала в его голосе, подумала она. — Настоящий мужлан!
Клинт не мог сдержать смех, когда она попыталась вырваться. Он стал покрывать поцелуями ее лицо. Тело Клинта напряглось и задрожало от страсти, которую она разожгла в нем. Ощущение, что спокойная, здравомыслящая Реджина в его объятиях вдруг превратилась в разъяренную львицу, оказалось удивительно возбуждающим.
Ее губы ответили ему, и их поцелуй становился все более горячим и страстным.
Отстранившись, Клинт подхватил ее на руки и понес к спальне.
Там он позволил ей медленно скользнуть вниз вдоль его тела, наслаждаясь каждым моментом, пока ее ноги не коснулись ковра. Она подняла лицо с таинственной улыбкой Моны Лизы. Он снял ленту с ее волос, и шелковистые локоны упали вокруг его запястий.
Тонкие пальцы Реджины прошлись под поясом его шортов вниз по бедрам, нежными прикосновениями сводя Клинта с ума, а ее губы прокладывали дорожку поцелуев от подбородка до живота. Когда она наконец убрала руки, Клинт смог неуклюже раздеться.
Постель не была заправлена, и в смятых простынях витал аромат Джины, возбуждающий сам по себе. Клинт растянулся на ароматном ложе, рядом с темно-розовым стеганым одеялом, предвкушая горячие ласки.
Неторопливо Реджина сняла свою пижаму, оставшись только в крошечном клинышке белого атласа, соединенном с тонким пояском, охватывающим бедра. Миг спустя она двумя пальцами стянула и, встряхнув ногой, сбросила и его.
Реджина слышала, как судорожно вздохнул Клинт. Улыбаясь, она стояла около кровати, держа одну руку на бедре, а другой прикрывая грудь. А ведь кое-какие хитрости я все же знаю, подумала она, чувствуя свою безграничную женскую власть.
Клинт положил ее на себя. Несколько мгновений она тихо лежала, наслаждаясь ощущением мужского тела, затем выскользнула из рук Клинта и, когда он поднялся, опираясь на локоть, подтолкнула его, чтобы он лег опять.
— Теперь моя очередь смотреть на тебя, — заявила она.
Пока Клинт лежал неподвижно, она исследовала его тело так же тщательно, как он ее. Пальцы Реджины двигались по его груди, поглаживая твердые мужские соски, путаясь в темных волосах, полоской спускавшихся вниз по плоскому животу…
Тело Клинта дрожало под ее дразнящими пальцами. Ее нежность вызывала в нем чувство неземного наслаждения, но он не мог больше сдерживаться. С хриплым смехом он перекатился, и она оказалась лежащей на спине. Он опустился на опьяняющую мягкость ее тела. К своему удивлению, несмотря на возбуждение, Клинт не чувствовал ни желания быстрее достигнуть вершин, ни вообще потребности двигаться. Ему хотелось вечно быть с Реджиной, ощущая свое слияние с ней. Он лишь лежал и с восторгом целовал ее разгоревшееся лицо.
А затем их подхватил жаркий, головокружительный вихрь, бросивший их вверх и медленно, очень медленно вернувший из заоблачной выси обратно, на смятые простыни…
Теперь они лежали рядом. Голова Клинта покоилась у нее на плече. Он закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало его от того счастья, которое окутывало их в мягко освещенной спальне. Потом он очень нежно поцеловал Реджину в щеку — и почувствовал на губах вкус ее слез!
Пораженный, он перекатился на живот, чтобы увидеть ее лицо. Прозрачные слезинки, как бесценные бриллианты, сверкали на темных ресницах и сбегали крошечными ручейками на виски.
— О, только не это, — сказал он, вздохнув. — Неужели я сделал тебе больно?
— Нет, нет. — Глаза Реджины открылись, влажные и сияющие. — Было так замечательно, будто… — Она покачала головой. — Было волшебно, Клинт. Мои слова, может быть, забавляют тебя, но для меня это было именно так.
— Вовсе не забавляют, и для меня тоже было волшебно. — Сожалея, что его слова прозвучали так обыденно, Клинт поцелуями осушил ее слезы, затем повернулся на спину, обняв Реджину так, что ее голова оказалась у него на груди. — У тебя совсем замерзли руки. — Он накрыл ее одеялом.
Реджина молчала. Хотелось, чтобы прекрасный момент тянулся как можно дольше. Ей нужно поговорить с ним. Но как начать, чтобы он снова не отгородился от нее?
— Сколько раз ты был влюблен? — спросила она, зевнув.
— Один.
— А в школе, в колледже?
— Так, простые увлечения. Похоть. Но моя жена… Это была настоящая любовь. Подлинная. У меня нет сомнений, что мы состарились бы вместе, если бы у нас был шанс.
— Должно быть, замечательно, когда два человека могут образовать такой прекрасный союз. Я испытываю благоговейный трепет, что ты умеешь любить так сильно, так глубоко. Мне кажется, подобную любовь можно встретить столь же редко, как единорога, — закончила она с нервным смехом.
— Я мало что знаю о единорогах, — медленно ответил он. — Разве они еще не вымерли?
Он дразнит меня. Замечательно!
— Наверное, их еще можно встретить высоко в горах, в потайных уголках, где снег настолько чист и бел, что слепит глаза и их не видно… — Она снова засмеялась. — Жаль. Вот бы туда попасть!
Она прижалась к нему. Клинт рассеянно погладил ее волосы.
— Тот… друг, с которым ты была обручена… ты — любишь его? — спросил он, и его голос прозвучал неожиданно серьезно.
— В то время мне казалось, что да. Но теперь… Не знаю. Возможно, мне было нужно, чтобы кто-то просто находился рядом. Мама умерла, и я осталась одна с Кэйти. Возможно, я боялась, что не справлюсь. — Она вздохнула. — Тогда я очень страдала — быть покинутой у алтаря, так сказать. Я испытывала замешательство, страх, гнев. Мне было больно и одиноко.
— Плохое время.
— Плохое время, — эхом отозвалась она. — Но мы его пережили, и теперь я думаю, что мы с Кэйти сможем преодолеть все невзгоды.
Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, поразила Клинта. Реджина лежала в его руках как в гнездышке и казалась ему такой уязвимой, такой доверчивой, нуждающейся в защите…
Проклятье, думал он, что я наделал?
Ты позволил ей слишком приблизиться к тебе, вот что, ответил ему внутренний голос. Ты гораздо лучше защитил бы эту прекрасную девушку, если бы держался от нее подальше. Черт возьми, ты же знал, что надо убрать руки прочь от нее, помнишь?
