Мейси Эйтс - Любима и свободна
– Значит, мне часто придется наблюдать тебя в таком настроении?
Ксандер сел, сплетя пальцы и опершись на них подбородком:
– Значит, придется с этим бороться, так?
– С чем?
– С тем, что мне не нравятся такие мероприятия. Да и не умею я вести себя на них.
– Как ты ухитрился забыть то, для чего тебя воспитывали с детства?
Ксандер неловко заерзал на стуле. Кажется, пора сказать ей.
– Потому что я был рожден не для этого.
Слово не воробей, вылетело – не поймаешь. По крайней мере, такое слово. Она не успокоится, пока не узнает все.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лиана.
– Ты знаешь, как устроена система правления на Кионосе. Власть дает лишь королевская кровь. Дети Ставроса не могут претендовать на престол: они усыновленные, а значит, не принадлежат к нашей династии. Мне с детства было интересно, какая магическая сила таится в королевской крови. Еще мальчишкой я поражался своему везению: ведь в моих жилах течет кровь королей, а значит, я обладаю божественным правом управлять этой страной.
– Неудивительно, что ты был таким ужасно самоуверенным.
– Конечно. Будешь самоуверенным, если считаешь, что стоишь выше других исключительно по праву рождения. – Глубоко вздохнув, он посмотрел в окно. Было бы проще исчезнуть в море, чем разбираться со всем этим. Но он обещал Лиане. – Но, понимаешь… я узнал, что у меня нет такого права. Во мне нет королевской крови, Лиана. Я – не сын короля.
– Что? – Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
– Из-за этого мы и поссорились тогда с матерью. Мы ехали на пляж, и по дороге она рассказала мне, что я не отпрыск королевской династии. Я – всего лишь плод интрижки, которую она закрутила с собственным телохранителем. Она выходила замуж за короля, зная, что беременна.
– Что? Но как…
– Насколько я понимаю, она окрутила его довольно быстро. Оставалось лишь убедить его, что я родился немного раньше срока. Это было несложно.
– Но она уверена?..
– По крайней мере, так она мне сказала.
– А телохранитель?
– Был отправлен в отставку с хорошими отступными. Она боялась за меня. Поэтому и рассказала мне обо всем.
– В смысле?..
– Она боялась, что однажды кто-нибудь использует мой ДНК-тест против меня. Поэтому упрашивала меня никогда не делать анализов ДНК ни мне, ни моим детям.
– Но почему она?..
– Наверное, ее грызло чувство вины. Из-за этого она видела опасность даже там, где ее не было.
– Но если… Почему было не отдать корону Ставросу?
– Отец ничего не знал. Мама не хотела, чтобы он знал. Она любила его… к тому времени. Когда они поженились, любви у нее не было. Так что солгать не казалось такой уж проблемой. Но потом… она решила сохранить все в тайне. Ради себя. Ради него. И ради меня. Для нее я был первенцем и заслуживал трона. Думаю, она считала меня любимым сыном – ведь мой настоящий отец был ее первой любовью. – Ксандер пожал плечами. – Я думал об этом пятнадцать лет. Пьяным и трезвым, в одиночестве и в постели с женщинами я думал об этом. Думал, какой в этом смысл. Мама сделала все что могла, чтобы я стал наследником трона. Но все равно я им не являюсь.
– И поэтому ты бежал?
– Да. И еще потому, что считал себя виновным в ее смерти. Я был так зол, Лиана, у меня перед глазами была пелена, я кричал, как безумный, и ехал слишком быстро, и…
– Ты совершил ошибку. Но не нарочно.
Ксандер покачал головой:
– Не нарочно. Но ошибки бывают разными. Некоторые можно исправить. Но другие… если тебе уже не перед кем извиниться за свою ошибку, почти невозможно получить прощение. От других… и от себя.
– Расскажи про тот день, когда ты уехал. – Она опустилась на пол у его ног. – Расскажи, что тогда произошло.
– Отец вызвал меня в кабинет. Там уже был Ставрос. – Они стояли у него перед глазами. Отец, с пепельно-серым лицом, раздираемый гневом и страданием. Его брат – такой несчастный и такой юный. – Отец заявил, что я виноват в смерти королевы. Он сказал, что я ему не сын. Я молчал, ведь, по сути, он был прав. Я уже знал, что не являюсь его сыном.
– А Ставрос?
Ксандер сглотнул.
– Он сказал, что всегда будет винить меня в смерти матери. Его матери. Что он никогда больше не будет считать ее моей, ведь я отнял у нее жизнь. Тогда я вспомнил, что кричал ей тогда, на дороге, – что она мне больше не мать. Так что и он был во всем прав.
– И у тебя ничего не осталось, – прошептала Лиана.
– В один миг я потерял всю семью. И узнал, что не имею права на престол.
Она поднялась, положила руки ему на бедра и приникла к нему в поцелуе, нежном и искреннем. Ксандер обхватил ее за голову и, запустив пальцы ей в волосы, крепко прижал ее к себе. Именно это ему было нужно. Лиана. Он хотел ее – хотел до дрожи, хотя не прошло еще и суток с тех пор, как он овладел ею.
Аккуратно потянув за волосы, Ксандер откинул ее голову и стал целовать ее, медленно и глубоко. Лиана призывно застонала. Он стал осторожно покусывать ей губы, заставив ее исторгнуть новый стон наслаждения.
Лиана чувствовала себя на вершине блаженства. Ей нравилось подчиняться его власти, задыхаться под его тяжестью, стоять перед ним на коленях, доставляя ему наслаждение. И хотя сила была на его стороне, но она чувствовала, что держит эту силу в узде.
Продолжая держать ее за волосы, он расстегнул брюки, высвобождая напрягшийся член. Лиана глядела на него, расширив глаза, с выражением ангельской невинности на лице, слегка приоткрыв губы.
– Знаешь, чего я хочу? – напряженно спросил он.
Лиана медленно наклонила голову. Ксандер еще крепче перехватил ее за волосы, глядя, как краснеют ее щеки – не от застенчивости, а от возбуждения. Постепенно алой краской заливалась ее шея, грудь…
– Возьми его в рот, – хрипло сказал он.
Он направил ее голову вниз, и она, наклонившись, несмело коснулась его члена кончиком языка.
– Глубже. – Он притянул ее ближе к себе.
Лиана несмело провела языком по всей длине члена. Ксандер сидел, не в силах пошевелиться, и неотрывно смотрел на то, как она ласкает его мужское достоинство. У него вырвалось короткое и энергичное проклятие, но это, казалось, лишь придало ей смелости. В ней не было ни капли смущения. Она без стеснения пробовала его на вкус, на ощупь, меняя ритм – то ускоряясь, то останавливаясь, сжав пальцами основание члена и почти доводя его до оргазма.
– Осторожнее! – простонал Ксандер, когда ее язык коснулся особенно чувствительного участка. – Я не хочу кончить слишком быстро.
Ответом ему стал озорной взгляд, напомнивший о прежней Лиане Ксенакос – уверенной, дерзкой, кокетливой. О женщине, которую всегда окружала аура чувственности и невинности.
Она вновь наклонилась над ним, но он потянул ее за волосы.
