Энни Уэст - В объятиях незнакомца
– Именно. Это будет лишь взаимное удовольствие.
Едва ли он способен предложить ей нечто лучшее.
Нельзя сказать, что происходящее между Лейлой и ее мужем, было просто. Что-то подсказывало ей, что секс усложнял их отношения. Однако еще никогда она не испытывала такого умиротворения и удовлетворенности. Лейла даже не предполагала, что ей доведется переживать что-то, хоть издали напоминающее эти волны страсти и желания. Интересно, чувствует ли себя так каждая женщина со своим первым мужчиной? Стоило признать, что за последнее время Джосс стал неотъемлемой частью ее жизни. И это пугало. Лейла не могла позволить себе слабость нуждаться в ком-то, особенно в мужчине, за которого она вышла замуж из меркантильных соображений.
– Теперь ты расскажешь мне? – Джосс вернулся в постель после того, как принял душ.
– Что я должна рассказать? – Дыхание Лейлы становилось прерывистым, когда его руки касались ее тела.
– Что ты делала на балконе? Почему так точно вычисляла время?
– Ты же говорил, мы ничего не должны друг другу. Я не обязана отвечать на этот вопрос.
– Нет, конечно, но… – Молчание Джосса затянулось, и Лейла решила, что разговор окончен. Наконец он признался: – Я беспокоюсь о тебе.
– В этом нет необходимости.
– Ты так и не ответила на вопрос.
Лейла попыталась было отстраниться, но объятия Джосса помешали ей подняться.
– Почему я должна рассказывать тебе о себе? Ведь ты ничем со мной не делишься.
Любопытство, которое она испытывала, росло изо дня в день. Не один раз Джосс невольно приоткрывал совершенно иную сторону своей личности. Он не был просто умным и успешным предпринимателем. Лейла даже признавалась себе в том, что за прошедшие недели научилась наслаждаться его компанией.
– И тогда ты ответишь на мои вопросы? – поинтересовался он.
– Обещаю. – Она слегка сжала его ладонь, лежащую на ее животе. – Мне не нравится Мурат, потому что он напоминает мне об отчиме.
В спальне повисло тяжелое молчание. Лейле показалось, что она слышит, как Джосс обдумывает ее признание. Однако прежде чем он успел что-то сказать, она сменила тему:
– Почему ты выбрал брак по расчету? Почему ты против настоящей семьи и детей? Люди, как правило, мечтают о любви, хотят принадлежать кому-то, продолжить род.
Лейла замолчала, осознав, что требует от него слишком много. Джосс наверняка найдет способ избежать ответа.
– В дальнейшем, пожалуйста, напоминай мне, что я должен дважды подумать, прежде чем договариваться с тобой о чем-либо, – попросил он.
– Так ты не поделишься со мной?
– Как можно хотеть того, чего у тебя никогда не было? – Джосс поерзал на кровати. – Я знавал многих людей, которые утверждали, что у них прекрасные семьи, счастливые браки. Но я уверен, что они приукрашивали. Я не желаю рисковать и оказаться в неприятной ситуации, при которой, доверившись женщине, через некоторое время пойму, что совершил ошибку. Еще ни одна женщина не смогла доказать мне преимущества длительных отношений.
– Ты боишься доверять?
– Нет. – Его рука чуть сжалась. – Просто не уверен в результате.
– Потому что ты не доверяешь женщинам? – Лейла была искренне удивлена.
– Потому что я видел, как тяжело бывает детям. – Голос Джосса был грустен. – Лейла, не нужно жалеть меня.
Его пальцы ласкали ее затылок.
– Да, ты прав. – Она знала, что ее муж взрослый и самостоятельный мужчина, который вполне способен справиться с собой. Тем не менее ей было жалко его. – Печально, что твое детство было непростым.
– Твое было иным?
– О да. – Лейла живо закивала головой. – У меня было много радости и любви. Родители души не чаяли друг в друге. Я чувствовала себя счастливой каждый день. – Прежде Лейла представить не могла, что она станет делиться со своим мужем столь личными воспоминаниями. – Мне повезло.
– Это верно. А мое первое детское воспоминание – крики матери и звон бьющегося фарфора.
– Она была агрессивной?
– Лишь по отношению к посуде, – с иронией уточнил Джосс. – Моя мать была мелодраматичной особой. Реальность не удовлетворяла ее амбиции. Это сводило ее с ума. Отец же, наоборот, был крайне сдержан. Мог указать человеку на его место лишь парой фраз. Им не следовало производить на свет детей. Тем более – двух.
– У тебя есть брат или сестра?
Его рука замерла.
– Старшая сестра… Джоанны не стало, когда мне было одиннадцать лет.
– Джосс, мне так жаль. – Лейла не хотела причинить ему боль. – Несчастный случай?
– Для человека, который не любит отвечать на вопросы, ты спрашиваешь слишком много.
Это была правда. Глубина заинтересованности в жизни мужа удивила ее саму. Лейла подняла голову. Глаза Джосса мерцали. В уголках рта пролегли глубокие складки. В душе Лейлы зародилось чувство вины. Она захотела стереть боль с его лица.
– Извини, – прошептала она.
– Лейла, не переживай. Это все в прошлом.
Однако она покачала головой:
– Кое-какие вещи навсегда остаются с тобой.
Джосс прижал жену к себе:
– Да, ты права. Я никогда не смогу забыть Джоанну и то, через что ей пришлось пройти. Она оказалась между молотом и наковальней – я имею в виду воюющих друг с другом родителей. Полгода в Англии, где из нее лепили настоящую леди, затем полгода в Австралии, где отец попрекал девочку за излишнюю мягкотелость. Ее жизнь превратилась в мучение – все ради того, чтобы угодить и маме, и папе. Они же не задумывались о том, чего хочет она сама. К тринадцати годам Джоанна впала в депрессию. Она страдала анорексией.
Лейла вздохнула. Теперь она понимала его обеспокоенность по поводу ее худобы. Джосс не придирался к ней, он волновался.
– Что случилось дальше? – спросила Лейла.
– В пятнадцать лет сестра сбежала из дома. Позже мне сказали, что Джоанна заболела и умерла. Меня пытались убедить, что моя сестра была эгоисткой.
Лейла вздернула подборок:
– Какая неслыханная жестокость!
– Что ж, такова была моя мать. Я видел и других людей, не способных окружить своих детей любовью и заботой. Гены моей семьи – злокачественны. Я не хочу обзаводиться ребенком, который может страдать из-за того, что мама и папа не любят друг друга… Как мои родители…
Теперь Лейле стали ясны жестокие условия их брачного договора. Штраф за беременность. Джосс хотел исключить любую возможность появления ребенка. За этим крылась трагедия.
Их взгляды встретились.
– Лейла, мне не требуется сострадание, – предупредил он. – Это бессмысленно. Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты жалела меня. Теперь ты должна понять, почему я так серьезно отношусь к длительным отношениям. Но… – Джосс сделал внушительную паузу; на его лице вновь появился голодный волчий оскал, – ты можешь дать мне нечто другое…
