Кэрол Мортимер - Итальянец с дурной репутацией
Он переместил свой взгляд на те части ее тела, которые они обсуждали. Под тканью платья они обозначились так четко, что у Габриеля не осталось сомнения: разговор возбудил Беллу не меньше, чем его самого.
Однако он не мог, нет, не смел заняться с ней любовью! Вторая беременность может привести Беллу к гибели! А он так боялся потерять ее, что не имел права рисковать!
Он вдруг ужаснулся тому, что их невинная шутка могла превратиться в мрачное предсказание.
— Ты права, Изабелла, это не самая подходящая тема. — Он встал из-за стола.
— Я… Куда же ты, Габриель? — обратилась к нему Белла, когда он решительно отправился на берег.
— Мне нужно побыть одному, — бросил он на ходу.
Так, значит, Габриель решил побыть один, задумалась Белла.
Лучшего способа сказать ей, что он сыт ею по горло, он и найти не мог!
— Отлично! — резко отозвалась она. — Увидимся утром, — чуть спокойнее добавила она, недоумевая, отчего так изменилось настроение Габриеля, который сначала заигрывал с ней, соблазнял, а потом взял и сбежал. Белла пала духом. Она обнаружила, что после стольких недель упорного сопротивления натиску Габриеля она безумно его хотела. Она желала быть соблазненной. И сила этого желания привела ее в шок.
— Без сомнения, — кратко ответил она.
И Белла почувствовала укол в сердце, ей вдруг показалось, что подобная перспектива его вовсе не радует…
Прошло два дня, и Габриель понял, что устал от нее, за эти же два дня Белла осознала, что любит его еще больше, чем прежде!
Глава 10
— Белла, завтрак готов!
Накануне Беллу сморил глубокий тяжелый сон, и просыпалась она долго и трудно, точно пробиралась сквозь густой вязкий туман. А когда пришла в себя, чуть не застонала: она вспомнила, где находится. И рядом с кем…
Ночью, когда Габриель наконец лег в постель, она опять сделала вид, что спит. Белла знала, что он тоже не может уснуть — беспокойные движения и вздохи выдавали его.
Они оба молчали. Не прикасались друг к другу. Просто лежали рядом, тихо и безучастно.
— Твой кофе стынет, Белла, — резким голосом произнес он.
Белла почувствовала запах кофе и теплых круассанов и открыла глаза. Возле кровати стоял Габриель и держал в руках поднос с завтраком. Он был полностью одет, хотя волосы все еще оставались влажными после душа. Значит, он уже давно на ногах.
— Ах, завтрак в постель, Габриель? — Белла села, опершись на подушки. Вечером, когда они расстались, она решила прибегнуть к иной тактике. Отныне нападение станет лучшей формой защиты!
— Считается, что новообращенный супруг должен баловать свою молодую жену. — Он опустил поднос к ней на колени и отступил.
— Мне еще никто и никогда не приносил завтрак в постель, — смущенно проговорила Белла. Она не знала, куда глаза деть, и поэтому предалась созерцанию чашки с кофе, разогретых круассанов и соблазнительной баночки с маслом.
— Чуть позже мы уезжаем, поэтому я решил накормить тебя заранее…
— Уезжаем?! — вскричала Белла, мгновенно забыв о завтраке. — То есть возвращаемся в Англию?
— То есть возвращаемся в Англию, — бесцветным тоном подтвердил он.
Слова Габриеля прозвучали для Беллы как гром среди ясного неба. В растерянности она смотрела, как он вытаскивает из шкафа вещи, видимо готовясь к отъезду.
Итак, Габриель решил, что им следует уехать. Через два дня после приезда!
Она недоуменно спросила:
— Как-то очень неожиданно, правда?
И что подумают родственники, узнав об их скоропалительном возвращении? Особенно Тоби?
Тень сомнения промелькнула в глазах Беллы. Габриель заметил не только это, но и следы подавленности и усталости на ее лице, скорбный изгиб губ.
Габриель испытывал ту же подавленность. Однако он считал, что причины для переживаний у них разные!
Он тяжело вздохнул:
— Ты здесь несчастна, Изабелла.
— И ты тоже! — воскликнула она.
— Речь сейчас не обо мне, — возразил он.
— Вот именно, как обычно! — не сдавалась Белла. — А почему, Габриель? Почему ты никогда не можешь дать мне прямой ответ на прямой вопрос?
Он метнул на нее недовольный взгляд и холодно заявил:
— Наверное, потому, что на твои вопросы нет прямых ответов.
Она передернулась от негодования.
— Ты снова за свое!
Габриель не стал с ней спорить. Он не имел права посвящать ее в свои страхи. Зачем ей было знать, что он вынужден увезти ее с острова. Он боялся, что рано или поздно не совладает с собой и это приведет к новой беременности Беллы.
— Если ты хочешь избежать лишних расспросов родственников, предлагаю тебе сразу отправиться в свой коттедж. Они даже не узнают, что мы вернулись.
Белла озадаченно поинтересовалась:
— Какая разница, где мы проведем еще пять дней: на острове или в моем коттедже?
Габриель вяло улыбнулся:
— Ты поедешь в свой коттедж, но без меня.
Ее лицо лишилось всякого выражения.
— А-а, понимаю.
— Правда? — мрачно осведомился Габриель.
— О да, — резко ответила она и, отставив в сторону поднос с завтраком, спустила ноги на пол. — Примерно через полчаса я буду готова к отъезду, тебя это устраивает?
Габриель полагал, что Белла обрадуется возможности немедленно покинуть остров, испытает облегчение, узнав, что скоро избавится от его общества. Однако она просто рассердилась. Очень рассердилась.
— Никакой спешки нет, — сообщил он ей. — Я уже связался по радио с аэродромом и отдал распоряжение подготовить самолет к полету. Все будет сделано к нашему приезду.
— Теперь я знаю, в кого у Тоби такие отличные организаторские способности. — Белла с шумом выдохнула и встала с постели. — Мне нужно принять душ и одеться! Так что оставь меня одну, пожалуйста! — Она с вызовом взглянула на него.
— А если не оставлю? — ухмыльнулся он.
— Мне все равно! — Фиалковые глаза полыхнули гневом.
— Советую тебе немного поесть, тогда в вертолете тебя не будет так сильно тошнить.
— Угу, меня все равно будет тошнить, и не важно от чего! — возразила она.
— Твоя правда, — сухо отрезал он.
— Пожалуйста, не заговаривай мне зубы!
Белла была прекрасна даже в гневе. Ее щеки пылали, глаза сверкали, пряди волос разметались по плечам, грудь тяжело вздымалась под тонкой тканью кремовой ночной рубашки, когда она с негодованием уставилась на Габриеля.
Очарованный, измученный борьбой с самим собой, Габриель готов был броситься к ней, схватить в объятия и заниматься любовью до тех пор, пока она не попросит о пощаде!
Вместо этого он шагнул к двери:
