Дана Хадсон - Красивый и обаятельный
— Еще долго будет тепло. Кстати, у вас наверху — тоже. Труба от камина проложена так, что делает колено через верхнюю комнату. Думаю, вы не замерзнете и без меня в качестве грелки.
Уходя спать, Карен, зевая, признала:
— Спокойной ночи! Должна признать, что вас вполне можно использовать в домашнем хозяйстве!
И, пока он осмысливал столь сомнительный комплимент, ушла, и с демонстративным грохотом задвинула засов на своей двери, жутко оскорбив Идена своим недоверием. Ни при каких обстоятельствах он не стал бы ломиться в дверь девушки без приглашения!
Но ночью, лежа без сна на своем твердом ложе, он пересмотрел свои взгляды. Ему очень хотелось подняться к Карен, и останавливала его лишь мысль о крепко запертой двери. Нет, никакого насилия! Просто он был уверен, что после пары поцелуев она захочет близости так же пылко, как и он.
Иден не помнил, чтобы когда-либо так жаждал женщину. Он начал подозревать, что влюбился. Сегодня они провели вместе целый день, и на него не напала скука, как обычно в обществе дам. Карен интриговала его. Каждое ее слово было к месту, каждый жест был изящен, а движение — грациозным. И она вовсе не казалась холодной и неприступной. И уж тем более неприметной. Наоборот, ее живые серые глаза то и дело вспыхивали, прожигая его настоящими молниями, от которых он испытывал странное, почти мистическое чувство, пронизывающее его от макушки до самых пяток.
Чтобы убедиться, что это вовсе не его фантазия, вызванная близостью женщины в замкнутом пространстве, он снова и снова говорил нелепости, вызывая в Карен огонь. И вновь чувствовал в себе ответный жар. Эх, если бы он еще мог испытать на себе этот огонь и в постели! Но чего нельзя, того нельзя. Он был уверен, что Карен не откроет ему дверь ни под каким предлогом. Приходилось ждать утра.
В это же время Карен в байковой пижаме, уютно устроившаяся в коконе из теплых вещей, решала сложную дилемму — как быть? Пусть сегодняшний вечер и прошел довольно безопасно, но где гарантия, что и следующий закончится тем же? И сможет ли она вести себя разумно, если он будет смотреть на нее своим ласкающим взглядом? Она уже убедилась, что нет. В его присутствии она чувствовал себя настоящей женщиной и вела себя соответственно. Но было ли это хорошо? Она боялась своей непредсказуемой реакции. Оказалось, что она вовсе не такая уравновешенная и малоэмоциональная, какой представлялась себе все эти годы. Может быть, ее женская сущность просто спала? Но стоит ли просыпаться, если будит ее такой непостоянный тип, как Иден?
В комнате царило приятное тепло, но Карен все же беспокоилась, надолго ли это. Ей вовсе не хотелось замерзнуть и простудиться. Вот если бы здесь была пуховая перина с одеялом, как в имении родителей, то никакой мороз бы ей был не страшен, но теперь в ее распоряжении была только байковая пижама. Она, конечно, теплая, но не настолько, чтобы согреть ее при минусовой температуре!
Устав за этот суматошный день, Карен задремала, но проснулась задолго до утра от какого-то странного скрежета. Спросонья она решила, что это Иден пытается зайти к ней, и хрипловато выкрикнула:
— Подите прочь! Я сплю!
Звуки затихли, но через несколько минут возобновились вновь. Они вовсе не походили на стук, и Карен вмиг проснулась от ужасающей догадки. Это же мыши! А, может быть, и крысы!
Она замерла, затаив дыхание. По полу простучали чьи-то маленькие лапки, и ее затрясло от мерзкого ощущения. Протянув руку, она включила настольную лампу и осмотрелась. Никого не было. Не выключая свет, потянулась к своему телефону, чтобы посмотреть время, и тихонько чертыхнулась, что вовсе не подобало леди. Забыла, что телефон разряжен!
Спать больше не хотелось, и Карен осторожно спустила ноги и с силой потопала по полу, разгоняя мышей. Снова легла на диван, пытаясь уснуть, и тут раздался настойчивый стук в дверь.
— Карен, что с вами? Откройте!
Она вяло поплелась к дверям, решив, что с сильным мужчиной в роли телохранителя будет намного спокойней.
Открыв дверь, хмуро пригласила:
— Заходите!
Иден тут же ворвался в комнату, агрессивно отодвинув Карен в сторону. Ничего не обнаружив, вопросительно повернулся к ней.
— Что случилось? Для чего вы колотили мне в потолок?
— Я не вам колотила! Я мышей разгоняла!
Разочарованный столь прозаичным объяснением, он протянул:
— Ааа…вас испугали мыши?
Карен горделиво уточнила:
— Не то чтоб испугали, а просто неприятно. Я как-то не привыкла, чтоб под ногами бегали эти противные твари.
Иден постарался ее успокоить.
— Да в них ничего неприятного нет. Серенькие, между прочим, в цвет ваших глаз. Милые такие. Маленькие. Вас-то не съедят, это точно.
— Ну, спасибо на добром слове! Сколько времени, не знаете?
Он посмотрел в окно.
— Да кто же его знает? Темнота кругом.
Карен проворчала:
— Как ни странно, но это я тоже заметила. Это ни о чем не говорит. Сейчас светает поздно. Вполне вероятно, что времени уже восемь часов.
— Ага, вы хотите сказать, что пора пить чай?
Карен почувствовала, что это предложение как нельзя более актуально.
— Это было бы прекрасно! Я сейчас переоденусь.
— А зачем? По-моему, вы вполне достойно выглядите.
Его голос звучал с какой-то подозрительной хрипотцой, и Карен посмотрела на него повнимательнее. Иден смотрел на нее странным взглядом. Если бы он только что не говорил с ней вполне осознанно, она бы решила, что он пьян. Его взгляд остановился на ее груди, стекленея все больше, и до Карен наконец-то дошло, в чем тут дело.
— А ну, уходите отсюда немедленно! И не путайте меня с вашими доступными подружками!
Он послушно повернулся, тем не менее строптиво бормоча себе под нос:
— Да если б вместо вас тут была хоть одна из них, насколько приятнее было бы жить!
Карен не могла этого спокойно слушать.
— А чего это ради тогда вы делали мне предложение? Родителей успокоить? Я и так знаю, что женитьба ваши похождения не прекратит!
Остановившись в дверях, он кротко предложил:
— А давайте попробуем? Как знать, что может выйти из нашего брака, если его не осуществить?
Логика в его рассуждениях присутствовала, но Карен не спешила ею восхищаться.
— Закройте дверь!
Ее слова возымели свое действие, и Иден исчез за дверями с фарисейским поклоном.
На всякий случай задвинув засов, Карен с трудом перевела дух. Перепалки с Иденом заставляли ее чувствовать себя настоящей женщиной, чего она давно не испытывала. А, может быть, и никогда не испытывала? Она не стала углубляться в самоанализ, в этом неверном деле никогда не знаешь, до чего докопаешься.
