Рут Маклеод - Повелительница тьмы
— Ты не скажешь им? — умоляюще спросила девушка.
— Нет, — покачала головой Калеа. — Но проклятие все равно сбудется, ведь Акуа знает!
Наконец они вышли на открытое место у пещеры, где еще недавно стоял идол. Гавайцы остановились, боясь приближаться к своему поверженному богу, но Брик продолжал невозмутимо идти вперед. После минутного колебания Лана последовала за ним, хотя Вейни и пытался ее удержать. Девушке не давали покоя слова Калеи. Случайное ли совпадение, что большой идол разбился вслед за своей миниатюрной копией? Или Калеа все же успела шепнуть о случившемся Пелеке, а потом разыграла весь этот спектакль, чтобы придать «проклятию» больше веса?
Брик внимательно рассматривал осколки, даже перевернул некоторые из них, а потом поднял голову и окинул взглядом гребень нависавшей над ними скалы. Внезапно он сильно побледнел и, с отчаянным криком бросившись к Лане, оттолкнул ее в сторону. В ту же секунду огромный камень со страшным грохотом рухнул вниз, сбив его с ног.
Оглушенная, еще не успевшая осознать происшедшего, Лана невидящим взором смотрела на место, куда упал камень. Это было то самое место, где она стояла всего минуту назад. Камень предназначался ей!
В следующее мгновение она уже склонилась над неподвижно лежащим Бриком, пытаясь вместе с Калеей привести его в чувство. На голове отца зияла жуткая рана, левая рука была неестественно вывернута.
— Брик, Брик! — всхлипывала Лана, не желая верить, что ее жизнь спасена ценой его жизни.
Она едва замечала, что происходит вокруг, не слышала шорох и треск веток там, на вершине горы, когда кто-то стал поспешно прокладывать себе путь сквозь густой кустарник… Девушка подняла ослепшие от слез глаза лишь тогда, когда Курт и Мои, спустившись вниз, приволокли упирающегося, перепуганного Регги.
— Да не толкал я ваш дурацкий камень! — отчаянно кричал тот. — Я даже не знал, что вы здесь! Эта чертова пещера — проклятое место, и я всегда старался держаться от нее подальше!
— Так что же ты тут делал? — требовательно спросил Курт.
— Ничего! Просто гулял! У вас нет доказательств!
— Доказательствами займется суд, — отчеканил Курт, и тут его взгляд упал на распростертое тело Брика. — О Боже, он ранен! Да не стойте же, как истуканы! Надо сделать носилки и перенести его к дороге, чтобы отправить в больницу!
— Я найду машину! — крикнул Мои и, выпустив руку Регги, побежал вниз по склону.
Видя, что на какое-то мгновение о нем забыли, Регги не стал терять времени и быстро юркнул в кусты.
ГЛАВА 13
Лана потеряла счет времени, час за часом, день за днем проводя в больнице у постели Брика. Когда ей приносили еду, она пыталась есть, когда чьи-то заботливые руки подкладывали ей под голову подушку, пыталась спать… Несколько раз приходил Вейни, умоляя ее вернуться, но она лишь отмахивалась от него, как от назойливого насекомого.
Шли уже третьи сутки после операции (хирург удалил осколок черепа, проникший в мозг), но Брик был все еще в коме. Все, как сказал врач, зависело теперь от того, выдержит ли его сердце.
— Господи, сделай так, чтобы он выжил! — горячо молилась Лана, горько сожалея о том времени, когда они не были вместе, коря себя за то, что уделяла ему мало внимания, не торопилась полюбить его… Порой она даже боялась отца, а он ради нее рискнул своей жизнью, быть может, даже пожертвовал ею…
— Господи! — всхлипывала она, прижимая его руку к своему мокрому от слез лицу. — Не дай ему умереть!
Она молилась за его жизнь, молилась за свой шанс снова стать настоящей дочерью.
На пятый день веки Брика дрогнули, и он открыл глаза. Лана выбежала в коридор и позвала сестру.
— Снимите всю эту ерунду, — довольно внятно сказал Брик, показывая глазами на капельницу и кислородные трубки. — Я хочу поговорить с дочерью.
Сестра попыталась урезонить его, но он был непреклонен, и она позвала врача. Тот внимательно посмотрел на больного и обреченно кивнул.
— У вас всего несколько минут, — сказал он Лане.
— Оставьте нас одних! — повысил голос Брик, и врач поспешно вышел.
Пальцы отца добрались до руки Ланы и слабо, но ласково сжали ее. Девушка проглотила слезы и попыталась улыбнуться.
— Скоро ты поправишься, Брик, — проговорила она, — и я смогу наконец поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
— Не будем об этом… Я хочу сказать тебе… — Голос его звучал теперь еле слышно, и Лана низко склонилась над ним. — Если хочешь, называй меня отцом… или папой… Когда-то я сам попросил тебя не делать этого, прости… Все дело в Молли. Я не мог позволить ей звать меня так, а ведь она тоже моя дочь… Я боялся, что если другие узнают, девочке не выжить. Но, похоже, они все равно догадывались… Позаботься о ней, Лана! В завещании…
— Не надо говорить о завещании! — взмолилась она, лишь усилием воли сдерживая душившие ее слезы. — Ты скоро поправишься и снова будешь с нами!
Он еле заметно качнул забинтованной головой и закрыл глаза.
— Нет, Лана… Я знаю, что нет… — каждое слово давалось ему с огромным трудом. — Позаботься о Молли и… и о гавайцах. Не дай Морганам их обокрасть… Курт поможет тебе… Я завещал…
Внезапно его тело конвульсивно дернулось, и он замолчал. На крик Ланы в палату вбежали сестра и врач, и по их лицам девушка поняла, что все кончено.
После смерти отца Лана пребывала в полной апатии и почти не участвовала в приготовлениях к похоронам, позволяя остальным делать все за нее. Вейни предпринял несколько неуклюжих попыток помочь, но в итоге всем занялся Курт. Гавайцы глубоко скорбили по Брику, пели свои заунывные погребальные песни и говорили вполголоса о ночных странниках, забравших его душу.
— Старики любили Брика, — сказал Лане Курт, когда они вместе проходили по саду, — но боятся теперь, что после его смерти их выгонят из Кулеаны. Пелеке надеется, что он оставил землю им. Кстати, Брик ничего не говорил о завещании?
Она покачала головой, вспоминая последние слова отца.
— Ничего определенного.
— И ни словом не обмолвился о Филе, Делии и… Молли?
Лана сразу насторожилась. Какое ему-то до этого дело? Почему он вдруг так заинтересовался завещанием? Ведь Курт всего лишь управляющий! Хотя, конечно, все, что касается Делии, касается и его… если он собирается на ней жениться.
— Зачем вам знать об этом? — холодно спросила она. — И по какому праву вы стали всем здесь распоряжаться?
— Но ведь кому-то надо было этим заняться! — сухо ответил он. — Если вы хотите заняться похоронами сами, я не возражаю. Но до сих пор именно мне приходилось договариваться с гробовщиком, командовать слугами и следить за порядком в доме и на плантации. Уверяю вас, я жду не дождусь того момента, когда после похорон зачитают завещание, и я наконец узнаю, что мне делать дальше — продолжать работать, или убираться отсюда.
