Энн Вулф - Три сказки для Анны
Ирвин предложил ему сигару и усадил в кресло.
– Ну так что, молодой человек, каковы ваши планы относительно моей дочери? – мягко поинтересовался он, но в его голосе Элджи расслышал стальные нотки.
– Мы любим друг друга, – спокойно ответил Элджи. – Если все будет хорошо, поженимся. Не сейчас, конечно, как только я встану на ноги… Вряд ли я смогу предоставить Анне роскошный особняк, – улыбнулся он, – но постараюсь, чтобы она ни в чем не нуждалась…
– Да, да, конечно, – улыбнулся в ответ Ирвин. В его улыбке сквозило недоверие к словам Элджи. – Вы же не рассчитываете на то, что будете жить здесь?
– Нет, не рассчитывал и не рассчитываю. Я узнал о том, что Анна богата, только сегодня, – честно сознался Элджи. – Она всегда говорила, что ее отец – обычный служащий в банке…
– Это хорошо, – кивнул Ирвин в ответ собственным мыслям. Элджи показалось, что тот даже не расслышал последней фразы. – Мне кажется, скромному бакалейщику нужны подъемные, чтобы организовать собственное дело…
Элджи окинул старика недоуменным взглядом.
– Да, да, – кивнул Ирвин. – Вы ведь хотите стать кем-то большим, чем владелец кондитерской лавки?
– Разумеется, – согласился Элджи, все еще не понимая, куда клонит его потенциальный зять. – Но, боюсь, это очень долгий процесс. В моем-то положении…
– Вот-вот, как раз о положении я и говорю… Я хочу… изменить ваше положение к лучшему. В обмен на то, что вы оставите мою дочь в покое…
Кровь хлынула в лицо Элджи. Так вот, куда вел старый пройдоха!
– Не стоит думать, что все покупается! – резко бросил он Ирвину и поднялся с кресла. – Прощайте, мистер Марберри.
Анна догнала его у двери. По гневному взгляду Элджи она сразу догадалась, что разговор с отцом был крайне неприятным.
– Что случилось? – трепеща от предчувствий, спросила она.
– Моя смелая девочка… – вымучил улыбку Элджи. – Теперь я понял, почему ты боялась знакомить меня с отцом…
Анна проводила его до ограды, у которой они долго целовались. Ей не хотелось расставаться с Элджи. Странное, мучительное предчувствие подсказывало ей, что эта встреча с любимым – последняя.
И оно не обмануло Анну – через несколько дней тетка Элджи со слезами сообщила ей, что ее племянник погиб во время пожара в бакалейной лавке. Той, что на углу Уоллинг-стрит…
А еще через полгода она познакомилась с начинающим писателем Майком Брануэллом. А еще через год ее отец Ирвин Марберри покончил с собой, не дожидаясь, пока с ним разделается неизлечимая болезнь…
– Анна! – резкий окрик Майка заставил ее вздрогнуть и обернуться.
В промозглой синей мгле его лицо показалось ей чужим и незнакомым. А может быть, воспоминания об Элджи сделали его таким? Элджи… Лучше ей забыть о нем, пока снова не начались галлюцинации. Зачем подстегивать и без того прогрессирующую болезнь?
– Ты спряталась так, что мы едва тебя нашли! Что ты тут делаешь в такой холод? У тебя уже губы синие. Пойдем в дом, я налью тебе вина, и ты согреешься…
Анна позволила мужу увести себя в дом. Вега и Алан сидели за столом с постными лицами. Наверное, Вега опять наговорила Алану гадостей, равнодушно заметила Анна. Сейчас ее совершенно не волновали эти люди. И даже Майк, который хлопотал возле нее, наполняя тазик горячей водой, а кружку вином.
– Ноги – в воду, – приказал он, и Анна послушно исполнила приказ. Она чувствовала себя, как кукла, с которой играет маленький ребенок. – Не хватало еще, чтобы ты простыла. Такая отвратительная погода, а ты шляешься по саду в шлепках из двух полосок кожи!
– Погода не бывает отвратительной, – покачала головой Анна. – Я тут думала… И пришла к выводу, что у природы, как и у человека, бывает депрессия. Когда небу плохо, оно плачет. Или закатывает истерику – разражается грозой, громом и ливнем… Иначе как же ему, несчастному, выразить свои чувства? Оно ведь не может сдерживать их несколько миллионов лет…
– Ох уж мне эта доморощенная философия, – язвительно вставила Вега. – О чем ты только думаешь? Вечно витаешь в облаках, а потом порешь всякую чушь…
– Зачем так резко, Вега? – вступился за Анну Майк. – Она не виновата в том, что у тебя испортилось настроение.
– Испортилось?! – Браслеты Веги возмущенно звякнули в тон хозяйкиному голосу. – Неудивительно! Я полчаса шаталась по мокрому холодному саду в сопровождении Алана! В поисках неизвестно чего! И Алан, в отличие от тебя, не сделает ванночку для моих озябших ног!
– Не завидуй, – рассмеялся Майк. – Если бы ты относилась к нему, как Анна относится ко мне, наверное, он был бы более галантным кавалером. А, Алан?
Алан промолчал. Он напомнил Анне слона, на которого бросаются собаки, – слишком большого и мудрого, чтобы им отвечать…
– Так что же, вы ничего не нашли? – пришла она на выручку Алану.
– Нет, – покачал головой Майк. – Ничегошеньки. Предлагаю смириться с мыслью, что это был ветер. Или местная собака. Или волки. В общем, что-нибудь в этом духе…
– Или волки, – передразнила его Вега. – Какие мелочи! Только волков в этой дыре не хватало…
– Не бойся, они не шастают по домам, – утешил ее Майк. – Итак, теперь моя очередь рассказывать историю… Если, конечно, вы не передумали играть…
– Не передумали, – ответила за всех Вега. – Чем еще развлечься в такой глуши?..
Она улыбнулась Майку, приглашая его начать историю. Но Анне показалось, что за этой подкрашенной улыбкой кроется нечто большее…
Рассказ МайкаЗолотая музаЯ скомкал очередной листок, испещренный черными буквами, и со всей злостью, на которую был способен, запустил им в корзину. Промахнулся. Как обычно. И вместо корзины попал прямо в лоб Энни Макфел, которая как раз входила в комнату.
Энни накалила мои и без того горячие датчики до предельной температуры.
– Твою мать, Энни! Сколько раз я просил тебя не вламываться ко мне, когда я работаю!!!
Скорбное личико Энни скуксилось, как сушеная груша. Но это не помешало ей поднять бумажку, которая только что попала прямо в цель, как стрела долбаного Амура.
– Я только хотела спросить, не нужно ли сделать кофе, – слезливо промяукала она.
– К черту кофе! И уберись из моего кабинета! – взорвался я, позволив себе отыграться на беззащитной Энни. – Считаю до трех. Иначе в твой лоб влетит не бумажка, а нечто более тяжелое.
Энни немедля ретировалась. Да, а кофе все-таки не помешало бы… Я хотел было окликнуть ее, но при одном воспоминании о ее лимонно-кислом лице меня передернуло. Ну его, кофе. Ну ее, Энни. Нам давно уже пора расстаться. Только я почему-то оттягивал этот сладчайший миг. Наверное, потому что Энни, как тапочки, пылесос или кофеварка, была незаменима в быту…
