Джоанна Брендон - Мир в его руках
Дон знала одну девушку, которая ушла в мир кино. Теперь изматывается еще больше, чем когда была моделью.
— Не думаю, что это лучший вариант. Да ладно, несколько лет у меня в запасе еще есть, а потом найду что-нибудь, — ответила она.
Скотту хотелось сказать, что лучшая профессия для нее — стать его женой, но тут вспомнил свой план — не давить, Дон должна пожелать этого сама. Принесли еду, и они не без удовольствия принялись за нее.
— Значит, твой отец потихоньку отходит от дел? — спросил Скотт, откинувшись на спинку кресла с чашкой кофе в руке. — Я думал, он сам никогда не уйдет, только если его попросят, как моего.
— Пришлось. Давление очень высокое.
— А моему мать покоя не давала — уходи, да уходи. Твоя также?
— Примерно.
Они засмеялись и стали сравнивать родителей. Оказалось, они были очень похожи — в своем отношении к детям, друг к другу.
— Неужели и мы такими станем в их возрасте? — спросила Дон.
Скотт ухмыльнулся:
— Возможно. Ты наверняка будешь очень симпатичная старушоночка.
— Усохну?
— Нет. Почему ты так решила?
— Ты употребил уменьшительный суффикс…
— Пей-ка лучше кофе! — сменил тему Скотт.
Господи, какой он забавный, все воспринимает всерьез! Дон поднесла чашку ко рту. Пить ей совсем не хотелось. Поехать бы сейчас с ним куда-нибудь и хоть на несколько часов забыть, что она несвободна!
— Куда мы? — спросила Дон, слегка нахмурившись.
— Помнишь «Рокин-Робин»?
Дон встревожилась:
— В Хейт-Эшбери?
— Не волнуйся. Там теперь все изменилось, стало чисто. Сегодня в программе танцы пятидесятых. Ретро, но, может, тебе понравится…
Действительно район Хейт-Эшбери заметно изменился. Но нищета осталась: дома обшарпанные, подписи на стенах. Господи, сколько лет прошло, как она здесь была в последний раз?!
Скотт свернул в переулок, въехал на стоянку, элементарно огороженную веревкой. На ней было машин двадцать.
— Не боишься оставлять здесь автомобиль? — Дон подозрительно огляделась вокруг. — Вон двое бродяг шатаются, наверняка что-нибудь отвернут, если вообще не угонят.
Они вошли в бар, и, к немалому удивлению Дон, официантка попросила ее показать какой-нибудь документ.
— На твоем месте я бы порадовался — тебя принимают за несовершеннолетнюю! — Скотт заметил смущение Дон. — Тут ты простая девчонка, как все. Здесь модных журналов не читают.
— Здорово! — улыбнулась Дон. Положила водительские права в сумочку, а сумочку — в карман пиджака Скотта.
— Вот я и пригодился! — не преминул заметить он.
— Погоди, ты еще на многое мне пригодишься! — парировала она.
И тут заиграла музыка.
— Везло же этим ребятам пятидесятых! — сказал Скотт, увлекая ее в круг танцующих.
— В каком смысле?
— Мне отец рассказывал. Только выучись танцевать — и иди обнимать любую девчонку. Вот так… — Он прижал Дон к себе и коснулся щекой ее щеки.
— Ничего! — оценила она. А девчонкам было еще лучше. Можно было отказаться идти с тем, кто не нравился, зато уж если нравился — на всю ночь!
Заиграли другую мелодию, ритм стал быстрее, но Дон и Скотт не обратили на это внимания, по-прежнему медленно переступали с ноги на ногу, прижавшись друг к другу: она — уткнувшись лицом ему в грудь, он — касаясь подбородком ее волос. Даже когда музыка кончилась, еще некоторое время потоптались, пока их не спугнул громкий смех. Они выпили у стойки и скоро ушли, потому что в баре становилось очень тесно и шумно.
— Домой тебе рановато, — заявил Скотт, помогая ей сесть в машину. — Поедем ко мне в номер, на посошок?
Дон думала, что он остановился у родителей.
— А где ты остановился?
— В «Фермонте». — Он улыбнулся. — Мне так удобнее. Предки понимают.
Она тоже понимала. И хотя он давно уже взрослый, мать все равно ждала бы его прихода домой к определенному часу, беспокоилась бы.
— Ты хочешь показать мне чеканку на стене?
— Нет. Вид из окна. Закачаешься!
Через несколько минут, когда Скотт передавал ключи от машины служащему отеля, чтобы тот перегнал ее на стоянку, засомневалась, правильно ли она поступает. Ну и пусть! Замужем за Брентом она стала настоящей пуританкой. А ведь столько было всяких соблазнов! И что за это получила? Нет, сейчас она все делает как надо. Чтобы укрепиться в этом решении, Дон взяла Скотта под руку, и они вместе вошли в отель.
— Я всегда любила это место, — тихонько сказала она, оглядывая пышное убранство вестибюля и людей, толпившихся у стойки портье.
— Мне тоже нравится. — Скотт слегка придержал ее — навстречу шел напролом известный игрок бейсбольной сборной, не видя вокруг никого, кроме маленькой блондинки, повисшей у него на руке.
— Теперь я понимаю, почему говорят — любовь слепа! — хихикнула Дон.
— Тихо! — укоризненно шикнул на нее Скотт.
Они вышли из лифта и, взявшись за руки, направились к его люксу.
— Как тебе? — осведомился Скотт, распахивая дверь.
— Шикарно! — ответила она.
— Полюбуйся видом, а я пока приготовлю бокалы.
— Давай все сделаем вместе! — Дон снова взяла его под руку и потащила к окну. — Как чудесно!
— Париж — город огней, Рим — вечный город, Лос-Анджелес — город в движении, а что ты скажешь о Сан-Франциско? — Скотт обнял ее за талию и прижал к себе.
— Город, который пленяет. Однажды увидишь — уже никогда не забудешь.
— Как тебя, — сказал Скотт, повернувшись к ней. — Однажды увидел — и понял, что это навсегда.
— И сам же забыл… На какое-то время…
— Ничего подобного! Мне было больно, и я хотел тебе досадить. Поэтому и отсылал твои письма обратно. Вовсе не потому, что забыл. Наоборот.
Скотт поцеловал ее в губы, которые она призывно раскрыла ему навстречу.
— Ты такая красивая, такая… — Его язык прошелся по ее щеке, коснулся мочки уха. Она закинула голову, чтобы ему было удобнее ее ласкать. — И такая вкусная!
Ноги у Дон как-то странно ослабли, и только его крепкое объятие помогало ей на них устоять. Когда они наконец оторвались друг от друга после долгого поцелуя, то оба не могли отдышаться.
— Рядом с тобой мне кажется — в мире нет ничего такого, чего бы я не мог совершить. — Глаза Скотта сияли от счастья.
Он обнял ее за талию и тихонько куда-то повел. «В койку, конечно», — вяло подумала она. И вдруг вся сжалась, испугавшись. Почувствовав это, Скотт остановился. Дон улыбнулась ему и изо всех сил постаралась успокоиться. Он подхватил ее на руки и понес на постель. «Боже, какая огромная — больше чем на полкомнаты!» — подумала она.
— Устраивайся, а я все-таки нам налью!
