Никола Марш - Принц на мотоцикле
Данте знал, что это всего лишь вариации на тему о том, что он человек с обязанностями. Эти речи ему уже по горло надоели. Он слышал их с детства.
— Мама, мне не нужна лекция.
Она обернулась к нему с поразительной быстротой для женщины ее лет.
— Надо что-то придумать, чтобы вывести тебя из этой летаргии. Люди не могут видеть тебя таким.
— Это все усталость от долгого перелета, ты же знаешь.
Он понимал, что это объяснение скоро потеряет силу. Его мрачное настроение не имело ничего общего с перелетом. Все дело было в той красавице из Мельбурна, которую он никак не мог выбросить из головы.
— Тогда выспись хорошенько. Завтра мы устраиваем прием в честь нескольких уважаемых семейств. Будь готов.
Данте скорчил гримасу. Он прекрасно понял, о чем идет речь. Это были самые обыкновенные смотрины. Традиция, никуда не денешься. Но теперь, когда его голова была полна воспоминаниями о Наташе, он и думать не мог о том, чтобы кого-то там развлекать.
— Это твой долг, Данте.
Эти слова все еще звучали в его голове, когда мать ушла.
Долг, долг…
Все его существование, от рождения и до смерти, посвящено долгу. Встреча с Наташей едва не изменила его взгляды на жизнь.
Впервые он задумался над тем, что значит быть свободным. Рядом с ним появилась женщина, которая показала ему, что долг не всегда помеха счастью.
Но оказалось, что эта женщина принадлежит другому.
Ее последний визит был очень странным. Зачем она приходила — непонятно. Он долго размышлял над этим вопросом, но так ни к какому выводу и не пришел. Удивила ее страстность. Единственное объяснение, которое ему пришло на ум: она хотела привлечь его к участию в рекламе ее отеля. Хотя и не упомянула об этом ни разу в их разговоре.
В конце разговора он едва не потерял свое хладнокровие, но видеть столь неподдельное отчаяние в ее глазах было выше его сил. Слезы в ее глазах, с трудом сдерживаемые рыдания — как это все объяснить?
Он чуть было не побежал за ней вдогонку, но гордость остановила его.
Эта женщина сделала свой выбор. И кто он такой, чтобы вмешиваться в ее жизнь?
И все-таки зачем она приходила к нему в отель?
Этот вопрос непрерывно вертелся в его голове, не давая покоя. И чем больше он думал, тем очевиднее для него становилась мысль: она приходила к нему вовсе не из-за проблем с отелем. Ей хотелось повидаться с ним!
Или он принимает желаемое за действительное?
Как бы там ни было, надо поскорей забыть о ней.
У него и так полно дел. Долг требует, чтобы он нашел себе жену.
И завтра он сделает первый шаг в нужном направлении. И неважно, что это будет жертвой с его стороны. Он выберет подходящую невесту и будет жить так, как жили до него все правители Калиды.
Завтра…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Как поживает моя девочка?
Наташа оторвалась от огромной бухгалтерской тетради, которую заполняла, и впервые за всю неделю улыбнулась.
— Привет, папа!
Как хорошо снова оказаться в объятиях любимого отца, в объятиях, которые согреют всегда, в самую лютую стужу за окном!
— Скучала?
Роджер Телфорд невольно залюбовался дочерью.
— Если бы я знал, что могу всегда рассчитывать на такой теплый прием, я бы приезжал почаще.
Наташа рассмеялась.
— Ну что ты, папа, в самом деле!
— Да шучу я, шучу… — И он щелкнул дочь по носу, а потом присел на один из стульев, похлопывая ее по руке.
Всю прошлую неделю она пыталась забыть о встрече с Данте. Семь долгих дней работала с утра до глубокого вечера, лишь перед сном немного отводила душу, болтая с Эллой. Работа, сон, работа, сон — все что угодно, лишь бы не думать о нем.
— Все в порядке?
Выдавив из себя улыбку, Наташа пробормотала:
— Да, да, все. Наоборот, у меня хорошие новости.
Надо срочно его отвлечь. Иначе он поймет, что ее сердце вновь разбито. Только этого ей не хватало.
— И что за новости?
Добрая улыбка сошла с его лица, на лоб набежали морщинки, в глазах появилась тревога.
— Хорошие новости, папа. Я решила ничего тебе не сообщать, зная, что ты уже скоро будешь дома.
— Что-то ты не слишком радостная. Ну давай, садись и рассказывай.
Наташа присела на подлокотник стула.
— Все нормально, папа. Тебя обрадует эта новость, — она обняла его за плечи. — «Тауэрс» снова полностью наш. Долг выплачен на сто процентов.
— Ты все же откупилась от этого негодяя! Но как? — Вместо того чтобы просветлеть, отец снова нахмурился.
— Помог принц Калиды. Я посодействовала ему кое в чем. И он хорошо заплатил. Это просто чудо.
Странно, почему же тогда ей так грустно на душе!
— Это и правда добрые вести. Даже не могу поверить.
Морщинки наконец разгладились, и отец радостно улыбался.
— Так теперь мы по-настоящему свободны?
— Вот именно.
Наташа улыбнулась, пожимая руку отца. Свои сердечные тайны она оставит на потом. Отец наверняка заметил ее грусть. Но… это будет позже.
— Полагаю, мы не ничего не должны принцу?
Улыбка сошла с лица Наташи, но тут же вернулась.
— Что ты! Его очень впечатлил наш отель. Уверена, он будет его рекомендовать всем своим друзьям и знакомым.
Как бы не так, подумала она про себя.
— Я всегда знал, что моя дочь — золото. Ты — мое самое лучшее вложение в дело. Мы спасены!
Его глаза затуманились. И Наташа поняла, что в это мгновение он вспомнил о матери. Надо было сменить тему:
— Папа, пожалуйста, не надо. И потом, тебе надо передохнуть с дороги. Заказать ужин?
Отец улыбнулся.
— Я немного устал. Увидимся утром?
— Ага.
Чмокнув его в лоб, Наташа вышла из комнаты, где она провела свои лучшие годы вместе с родными. Только вот с некоторых пор она сильно сомневалась, а будет ли она когда-нибудь счастлива теперь.
Только Наташа закончила подводить итоги дня, как в вестибюль отеля вошла Джина. Наташа даже не успела спрятаться.
Вот это удар ниже пояса! Ей такие напоминания о прошлом совершенно не нужны.
— Тебя еще здесь не хватало! — зло пробормотала Наташа.
Словно не заметив ее мрачного выражения лица, Джина ослепительно улыбнулась:
— Тебя-то я и ищу. Есть минутка?
Наташа картинно посмотрела на часы, хотя знала, что ее никто не ждет, кроме отца.
— Одна минутка найдется.
Обе женщины направились в уютный уголок с мягкими креслами.
Джина, как всегда, была одета с иголочки. Платье от лучшего дизайнера, идеальная прическа. Наташа почувствовала себя рядом с ней бедной сироткой.
— Если ты пришла сюда разговаривать о Данте, то напрасно, — очередная грубость с ее стороны, но так-то лучше. Все равно с семьей Андретти покончено навсегда.
