Франсуаза Легран - Французский псевдоним
От усталости мысли Насти начали путаться, и она заснула, прижавшись щекой к спине любимого мужчины.
Глава 14. Воздух Парижа
Утром следующего дня Насте пришлось провести несколько часов с фотографами из различных литературных изданий, которым было разрешено сделать несколько снимков. Фотосессия не очень утомила девушку, и после нее, наскоро перекусив, она отправилась в Национальную библиотеку, чтобы просмотреть старые газеты.
Любезная служащая, узнав, что нужных Насте сведений нет в Интернете, провела ее к специальным аппаратам, на которых можно было просматривать микрофильмы с фотокопиями старых газет. Насте пришлось ждать около получаса, потом ей подкатили тележку, в которой лежали кассеты, датированные именно нужным ей периодом, и названия газет были написаны на них яркими фломастерами.
Фотокопии были не самыми качественными, и Настя, просидев за просмотровым аппаратом больше двух часов, почувствовала, что глаза нуждаются в отдыхе. То, что ей удалось прочесть, с одной стороны, было описанием довольно обыденного дела, но с другой, если связать его с настоящим, обретало зловещий оттенок.
Из текстов старых статей складывалась жуткая история. Больше десяти лет назад на одной ферме в Провансе произошла трагедия. Шарль Норбер, владелец фермы, унаследовавший ее от отца, убил своего родного брата Пьера Норбера, который был калекой с рождения и жил на той же ферме на полном иждивении у брата. С ними жила жена Шарля — Николетта Норбер.
Преступление раскрылось после того, как Николетта позвонила в местный полицейский участок и заявила, что Шарль убил своего брата. Когда на довольно уединенную ферму прибыли полицейские и медэксперты, то они обнаружили труп Пьера Норбера, по состоянию которого было ясно, что убит он был уже больше суток назад. Николетта Норбер была почти в невменяемом состоянии от того ужаса, который она пережила, находясь в доме с трупом и мужем-убийцей. Шарль же казался совершенно спокойным. Он сказал, что на несколько дней выезжал на работы на дальние поля, а вернувшись поздним вечером, застал брата Пьера в постели со своей женой. Шарль утверждал, что в тот момент рассудок его помутился. Его брат-калека Пьер никак не хотел отправляться в специальный интернат для инвалидов, место в котором Шарль мог бы для него оплатить. Пьер продолжал жить на ферме, будучи обузой для брата и его жены, которой приходилось ухаживать за ним. И вот в благодарность за все заботы он чуть не изнасиловал Николетту. Как говорил Шарль, когда он припомнил все жертвы, на которые ему пришлось идти из-за брата, кровь ударила ему в голову, он схватил ружье и выстрелил, после чего потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что Пьер мертв. Николетта же смотрела на мужа глазами загнанного зверя, боясь, что он пристрелит и ее. Телефон на ферме в тот день не работал — провода были оборваны из-за сильного ветра.
Шарль утверждал, что сам позвонил бы в участок, как только восстановилась бы связь. Но Николетта, когда немного пришла в себя, опровергла его показания. Она заявила, что ее муж говорил только о том, где и как можно спрятать труп и скрыть преступление. «Пьер получил по заслугам», — все время повторял Шарль, а бедная женщина не смела ему перечить, боясь за свою жизнь. Она хотела сразу же убежать из дома, но Шарль постоянно следил за ней, и ей чудом удалось позвонить в полицию, когда телефонная связь была налажена.
Шарля арестовали. Обследовавший его местный тюремный врач нашел обвиняемого совершенно нормальным, и Норбер вел себя абсолютно адекватно до тех пор, пока не объявили приговор. Тогда у него случился нервный припадок. Он кричал, что расправился с демоном, мучившим его всю жизнь, что он имел право убить Пьера, иначе тот убил бы его. Однако истерика подсудимого не повлияла на решение суда. Шарль был осужден на двадцатилетнее заключение. В тюрьме Норбер замкнулся в себе, отказывался от свиданий, ни с кем не общался, выполнял все работы и молчал.
Пресса, даже местная, очень скоро потеряла интерес к «делу Норберов», и только в одной газете Настя нашла еще одно упоминание о нем. Молодой журналист писал о содержании заключенных в тюрьмах Прованса и упомянул о некоем Шарле Норбере. В то время решался вопрос о переводе его в специальную психиатрическую клинику, потому как он постоянно рассказывал о том, что убил не своего брата, а демона, мучившего его всю жизнь, и это было его право так поступить.
Больше Настя не нашла никаких статей о той давней истории, и имени журналиста, говорившего с Норбером, она тоже больше нигде не встретила. Но теперь она была твердо уверена, что именно Шарль Норбер охотится за Амандой. Видимо, писательница как-то была знакома с тем молодым журналистом и использовала рассказанную ей историю Норберов для создания романа «Брат за брата». Возможно, Шарлю удалось сбежать из тюремной клиники. Каким-то образом роман попал в его руки, он прочитал его, счел себя преданным, вновь отданным под суд миллионов читателей и объявил войну писательнице.
Насте стало немного легче. По крайней мере, теперь она была почти уверена, что за человек охотится за ней. Она расскажет все Кристиану, даже если придется признаться, что она рылась у него в компьютере. Они наконец заявят в полицию, и этого сумасшедшего поймают.
Девушка даже повеселела. Теперь ей оставалось решить, говорить ли с Кристианом о Стасе, или положиться на случай, что они больше не встретятся.
Она вышла из библиотеки и, поскольку у нее еще оставалось время до вечерней встречи с коллегами Кристиана, решила немного пройтись по набережной Сены. Ей хотелось увидеть лавки букинистов, полюбоваться островом Сите, может быть, спокойно посидеть в кафе и в одиночестве обдумать сложившуюся ситуацию.
Гуляя вдоль Сены, она вдруг вспомнила слова Стаса, о том, что воздух Парижа можно пить так же, как воздух Петербурга. Тогда Настя осознала, что думает о своей любви к Николаеву как о далеком прошлом, словно листает страницы старого школьного дневника. Та романтическая история показалась ей вдруг скучной, обыденной, состоящей из сплошных жизненных штампов. Маститый профессор и молоденькая аспирантка, все атрибуты красивого ухаживания, обожание с ее стороны и усталое покровительство — с его и неизбежное расставание скучающего ловеласа с очередной молоденькой жертвой, попавшей в его сети. Что может быть банальнее? Наверное, пройти через подобное для наивной девушки так же вероятно, как ребенку заболеть в детском саду ветрянкой. После подобной истории остаются чувство неловкости за собственное поведение и иммунитет на покорность и терпение в неравноправных отношениях. Девушка поймала себя на том, что сейчас думает о своем бывшем любовнике лишь как о досадной помехе новому счастью. А ведь еще некоторое время назад она многое отдала бы за то, чтобы снова быть рядом со Стасом.
