Дикси Браунинг - Ее пятый муж?
— Кажется, она спит. Я боюсь пошевелиться.
Вдруг она заплачет?
Еще одно воспоминание для ее альбома воспоминаний. Суровый охранник в потертых джинсах и выцветшей черной футболке бережно прикрывает большой рукой тельце младенца.
— Многое изменилось с тех пор, как я помогала маме с грудными детьми, — призналась Саша, беря девочку. — В то время мы пользовались настоящими пеленками, теми, которые стирают и снова используют. У нас не было сушилки, поэтому в дождливую погоду пеленки висели по всему дому. Мы не могли позволить себе покупать одноразовые.
Как будто ему нужно знать это!
— Не рассчитывайте, что вы сможете сконцентрироваться на работе до тех пор, пока она не пойдет в детский сад.
Интересно, сколько лет было Тимми, когда умерла его мать? Держа младенца на руках, Саша опустилась на диван и коснулась соской крошечных губок. Когда маленькая Тьюздей Смит начала сосать, Саша с трудом сдержала слезы.
Джейк явно не собирался уходить. Вероятно, ей следует напомнить ему о работе. Вместо того чтобы заняться делом, он нянчит няньку.
Поцелует ли он ее еще раз? Сможет ли она жить, если он не сделает этого?
Вот и говорите о пользе воздержания.
Джейк сидел, сложив руки на груди и вытянув длинные ноги. Его глаза были полузакрыты. Он выглядел усталым и красивым — так как выглядят некоторые мужчины, чья привлекательность не обусловлена правильными чертами лица.
Саша вспомнила всех не отличавшихся красотой кинозвезд, в которых она влюблялась, — Роберт Митчум и Джеймс Кобурн, Чарльз Бронсон и Стив Маккуин. Все дело в химии, которую, как неуловимый аромат духов, невозможно описать.
Женщина или реагирует на нее, или остается равнодушной.
Ничто в мужчине, который сидит перед ней, не оставляет ее равнодушной. Рано или поздно с этим придется что-то делать.
— В какие цвета вы красите дом? — спросила она, чтобы проверить, не заснул ли он.
— Гм? — Джейк моргнул и, прищурившись, посмотрел на часы. — В белый.
— Я имею в виду жилую сторону. — Для охранной фирмы она могла бы предложить что-нибудь более ободряющее, надежное и мужественное возможно, рыжевато-желтый цвет с темно-синими и зеленовато-голубыми вкраплениями.
— А что такое? — ворчливо осведомился Джейк.
По крайней мере, теперь он бодрствует.
— Какие цвета вы используете?
— Я же сказал вам — белый.
Его сильные руки все еще лежали на широкой груди, которая равномерно поднималась и опускалась Она с завистью посмотрела на них. Как бы ей хотелось покрыть собой все его тело! Последний отчаянный загул?
Неужели у тебя нет гордости? — укорила она себя.
Нет. Ни капельки.
Развалившись в кресле, которое, несмотря на необычный вид, оказалось вполне удобным, Джейк сквозь ресницы наблюдал за Сашей. Эти бедра, округлые руки, на которых так уютно покоится ребенок, груди… Вероятно, она думает, что ей нужно немного похудеть, но, на его взгляд, женщина должна быть именно такой.
Кончай, приятель. Подобные мысли довели тебя до беды в старших классах школы и закончились неприятностями для твоего сына.
Сам он женился на матери своего ребенка. Но у него такое чувство, что Тимми и Черил не следует заходить так далеко. Хотя кто знает? Жизнь есть жизнь.
Здорово! Теперь его потянуло философствовать; значит, пора уходить. За ребенка отвечает он, а не она, но ясно, что внучка — не единственная его проблема.
Саша. Давно ни одна женщина не действовала на него так, как она. Черт, он находится в полувозбужденном состоянии с тех пор, как увидел ее в шезлонге на галерее коттеджа Джемисона! Обтянутые блузкой груди, соблазнительно раздвинутые красивые ноги… Она совсем не похожа на Роузмери.
Джейк резко поднялся.
Пора в путь. Уже поздно.
Саша промолчала. Даже ради спасения жизни он не смог бы понять то, что увидел в ее глазах.
Она хочет остаться наедине с его ребенком? Или с ним? Черт, он даже не знает точно, какого цвета у нее глаза!
Персик, накормленная, вымытая и перепеленатая, снова крепко спала, когда из белого фургончика, остановившегося перед домом, вышли две женщины. По телефону Саша рассказала Марти о ребенке и последних событиях.
— Шшш, тише! Я только что уложила ее, — прошептала она вместо приветствия.
— Мне просто не верится, что у тебя младенец! пискнула Марти. — Я непременно должна увидеть ее. Вот Дейзи удивится!
На цыпочках они поднялись в спальню.
— Ой, какая она маленькая! — прошептала Марти.
— Ну, на этот раз ты влипла, — сказала Файлин, но в ее голосе не было обычной суровости.
— Пойдемте в кухню, — Саша повела их вниз; от ее хромоты не осталось и следа.
— Вижу, что тебе лучше. Я завезла тебе еду, когда ехала на почту. Хорошо, что я не положила туда ялапу. Нельзя, чтобы кормящую мать прослабило! — хихикнула Марти.
— Мы придумали, как свести Лили с этим парнем, — заявила Файлин. — В праздник он не будет работать. В понедельник в общественном центре состоится грандиозная вечеринка; приезжает школьный оркестр из Элизабет-Сити, и, будь уверена, играют они здорово.
— Я не понесу ребенка в такое скопление народа, — твердо сказала Саша.
— А кто говорит, что вы с ней пойдете туда? Лили будет помогать распределять пожертвования, а тебе нужно только заставить этого Смита отнести туда свое пожертвование.
— Я же говорила, что Джейк живет в Мантео.
— Ну и что? Приедет же он навестить ребенка? Файлин взмахнула ресницами. В их трио только она употребляла больше косметики, чем Саша.
— Если до этого он не заберет ее. Она будет у меня, пока не исчезнет запах краски и кровельщики не перестанут стучать на крыше.
— Придумай что-нибудь, — сказала Марти. — Скажи, что у нее насморк и ей нельзя вдыхать запах свежей краски, а потом попроси его отвезти что-нибудь в центр.
— Вы обе просто ужасные! Это самый неудачный замысел, какой только можно вообразить!
Марти взяла книгу, которую Саша читала за завтраком. Господи, когда только успела так странно измениться ее жизнь!
— Что ты думаешь о ее последнем романе? спросила она, указывая на книгу.
— Ты имеешь в виду слабый сюжет? Ну, ладно, возможно, Джейк оставит ее еще на несколько дней, но я не могу просить его отвозить что-либо в центр. Кстати, а что мне пожертвовать? У меня не было времени даже подумать об этом.
— Покопайся в своей рухляди, — посоветовала домработница. — У тебя целое стадо белых слонов, которых нужно изгнать отсюда, чтобы я могла спокойно делать уборку.
Саша рассмеялась. У нее была слабость к старинным вещицам: отчасти потому что у нее не было собственных фамильных реликвий, отчасти из-за того, что удачно помещенный предмет мог преобразить всю комнату.
