Аманда Фрей - Роковая страсть
— Зачем, сынок? — воскликнула Кэтти. — Ведь я же сама собиралась попробовать…
— У тебя не будет на это времени, мама, — твердо произнес Алекс. — Не забывай, тебе придется иметь дело со школьниками. И вообще, давай пару дней передохнем. Кстати, я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что рядом с Энджелой находится надежный человек.
Кэтти задумчиво выслушала Алекса, потом с вожделением взглянула на потолок и грустно вздохнула.
— Мне так хотелось поработать прекрасными валиками, которые мы купили в хозяйственном магазине! Но ты прав, сынок. Я тоже буду чувствовать себя лучше, зная, что оказываю Энджеле помощь. Однако если тебе в ближайшее время не удастся найти штукатура, я могу побелить потолок во время уикенда. К тому времени штукатурка полностью просохнет.
Алекс на миг прикрыл глаза, испытывая немалое облегчение. Он только что обрел как минимум два свободных дня.
— Замечательно. Итак, будем считать, что мы договорились. — Знать бы еще, что творится в душе Энджелы. Что та думает обо всем этом. В конце концов, она молодая хрупкая женщина. Наверное, еле сдерживается, чтобы не разреветься. Алекс поморщился от этой мысли, хотя и знал, что, если придется, утешит Энджелу. Ведь не умрет же он, пока та будет плакать у него на груди. Хотя бы такой малости, как утешение, Энджела заслужила! — Знаешь что, мама? Я должен переодеться, да и Энджеле наверняка нужно освежиться после работы. Почему бы тебе тем временем не сходить в магазин и не купить чего-нибудь на ужин? Встретимся у меня, скажем, через часок. Посидим втроем, отвлечемся на время от всего этого… — Не договорив, Алекс красноречиво обвел взглядом комнату. — Может, в бридж сыграем.
Однако Кэтти наотрез отказалась от предложения.
— Нет-нет! — замахала она руками. — Если мы не будем здесь прибираться, то я поволоку свои старые кости домой. — На губах Кэтти появилась кокетливая улыбка, как бывало всегда, когда та заводила речь о своем возрасте. — Хочу посмотреть мое любимое ток-шоу. Уж не обижайтесь, что предпочитаю телевизор вашему обществу.
Алекс похолодел.
Не может быть! Мамочка вновь его обошла. А ведь ей ничего не было известно о том, что он собирается пригласить их с Энджелой к себе на ужин, и, следовательно, она не могла заранее придумать ход, способный вновь оставить Алекса наедине с прелестной соседкой. Невероятно!
Но как бы то ни было — по случайности или благодаря тонкой манипуляции — Алексу вновь предстоит провести вечер с Энджелой. Наверняка та расплачется, и тогда ему придется обнять ее, прижать щекой к своей груди — предоставив рубашке впитывать слезы — и вдохнуть изумительно приятный аромат светлых волос…
Вскоре Кэтти удалилась, оставив Алекса и Энджелу в спальне.
Сунув одну руку в карман брюк, Алекс принялся массировать другой шею.
— Просто не знаю… — задумчиво произнес он. — Все это так обескураживает меня…
— Что именно? — спросила Энджела, печально оглядывая испорченный любимый ковер. Он был куплен всего три месяца назад. С него до сих пор не была срезана бирка.
— Я стою с красивой женщиной в ее будуаре, — медленно произнес Алекс. — Вот ты закрой глаза и подумай об этом! Возможности безграничны. Вернее, таковыми они могли бы быть. Многие парни позеленели бы от зависти. — Он немного помолчал. — Прошлой ночью в моей постели спала такая куколка… просто загляденье! С которой мы познакомились всего лишь несколько часов до того. А сегодня встретились вновь — и где же? В ее спальне! Представь, как бы все звучало, вздумай я поведать кому-нибудь, как провожу свой досуг. Сплошное райское блаженство, ни больше ни меньше!
Энджела изумленно посмотрела на Алекса. Его глаза были закрыты, на губах блуждала мечтательная улыбка.
— Любой, кто узнал бы о том, как я провел последние сутки, назвал бы меня счастливчиком, — вздохнул он.
— Ты случайно ничего не добавил в свой кофе во время ланча? — насмешливо спросила Энджела. — Впрочем, допускаю, что это не ты, а кто-то другой подмешал что-то в чашку.
Алекс как будто не слышал ее.
— А потом я открываю глаза и — бабах! На мою бедную голову обрушивается реальность. — Он, в самом деле, открыл глаза и огляделся. Разумеется, его окружал прежний кавардак, который так и не стал хотя и кошмарным, но все же сном. — Со стороны моя жизнь может показаться завидной. У меня собственное дело, я сам себе хозяин. Я владелец чудесной квартиры в кондоминиуме. Моя мать вкладывает душу и сердце в мой успех, а ночью мою постель согревает восхитительная женщина. Но знаешь, что я хочу тебе сказать?
— Что?
— Все это произведет впечатление только на человека, который не общается со мной тесно. Потому что при ближайшем рассмотрении мое положение представляется — каким?
Энджела вопросительно взглянула на него.
— Плачевным! — провозгласил Алекс.
Она опустила глаза.
В течение последних суток Энджела изо всех сил старалась удержаться на стороне той части человечества, которая привыкла считать, что стакан, до середины наполненный жидкостью, скорее наполовину полный, чем наоборот. Однако в свете последних событий чем дальше, тем больше она склонялась к мнению, что стакан все-таки наполовину пуст.
— Вдобавок я свинья, — развел Алекс руками. — Потому что думаю только о себе. Прости меня, Энджела.
Она подняла ресницы и вновь потупилась. Ей не нравилось собственное нынешнее настроение. Кроме того, Энджела не любила истеричных и плаксивых дамочек и не желала на них походить.
— Иди ко мне, — сказал Алекс, протягивая к ней руки,
— Нет, — шмыгнула она носом. — Я в порядке. Правда. Не волнуйся за меня.
— Иди-иди, не стесняйся!
Но ведь она не собирается плакать. Энджела обвела глазами комнату, глядя куда угодно, только не на Алекса.
— Да я… я…
— Знаю. Иди же ко мне. Я ни слова не скажу, даже если ты зальешь слезами меня всего. Тебе нужно выплакаться.
Тут Энджела не выдержала и шагнула в его объятия. Он крепко прижал ее к себе. Она обвила руками Алекса за пояс, положила голову ему на грудь, и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.
— Бедняжка, — негромко произнес он. — Днем сражаешься в школе с неграмотностью, а ночью даже не имеешь возможности как следует отдохнуть…
— Я стараюсь держаться в форме, — всхлипнула Энджела. — И чувствую себя отвратительно, когда мне это не удается.
— Понимаю, понимаю…
— Просто я впервые оформила свое жилище по собственному вкусу. — Она грустно и прерывисто вздохнула. — Все подбирала сама. Мне всегда нравилось все розовое, но мои братья подсмеивались надо мной. А когда я, наконец, сделала все, как хочу… — Не договорив, она спрятала лицо на груди Алекса и зарыдала.
