Лора Брантуэйт - Нет правил для любви
По лицу Эдмонда сразу было понятно, что он знает — если не все, то хотя бы что-то.
И это что-то повергло его в бешенство.
— Где она? — тихо рыкнул он.
— Осталась в Дублине. По-видимому.
Эдмонд растерялся. Джастину не приходилось особенно рассчитывать на теплый прием Эдмонда, но к отсутствию элементарного приветствия он не подготовился. Впрочем, все это условности, на которые легко наплевать.
— Что значит — осталась в Дублине? И что значит это «по-видимому»?
— Мы сели в самолет, за три минуты до взлета она сказала, что ей плохо, и ушла в туалет. Стюардессе она сказала, что беременна, что ей плохо и она не может лететь. Ее сняли с рейса. Больше я ничего не знаю, — устало ответил Джастин.
— Она беременна?! — завопил Эдмонд.
Джастин отлично понял его реакцию. Из всего набора фактов его внимание привлек самый шокирующий.
— Она так сказала, — уклончиво ответил Джастин. — Честно говоря, мне это представляется маловероятным…
Эдмонд не придал последней реплике особого значения:
— Ее тошнило по утрам? Она падала в обмороки?
— Старина, по-моему, у тебя заложило уши, — с расстановкой произнес Джастин.
Ситуация начинала его бесить. К тому же… откуда ему на самом деле знать? Ответ на этот вопрос доподлинно известен обычно только женщине и ее врачу. Эта тема вообще вызвала у него крайнюю тревогу, он не хотел думать почему.
— Она, — Эдмонд вложил в это коротенькое слово столько яда, столько злости, что у Джастина сделалось горько во рту и захотелось сплюнуть, — даже не соизволила позвонить. Просто прислала сообщение…
— И что там было?
У Эдмонда дернулся уголок рта.
— «Не ищи меня, все кончено, все надоело». Как-то так.
— Не похоже на нее… — Джастин не имел в виду того, что сказал. Он вообще сейчас испытывал трудности с тем, чтобы что-то иметь в виду.
Полученная информация встраивалась в его систему мировосприятия и ломала все. Как там у программистов называются коды, которые, попадая в программу, переиначивают все и заставляют ее работать по-новому… или стопорят намертво?
— Напротив. Глупость как раз в ее стиле. Там что-то произошло?
Джастин нехорошо усмехнулся. Ну вот как это все объяснить в двух словах?
Странно и смешно, он ведь так и не решил, рассказывать ли Эдмонду… Вроде бы Саманта не собиралась его ни во что посвящать. Как это она выразилась? Кажется, «бухнуться в ноги»?
Да, «бухнуться в ноги» — это не вариант.
— Вроде все было нормально. Она не говорила мне о своих планах — я имею в виду о других планах, кроме как вернуться в Лондон и продолжить прежнюю жизнь.
Стоп.
А когда они в последний раз говорили о прежней жизни?
В последние дни они мало, чертовски мало разговаривали.
Сегодня Саманта с самого утра была как взведенный пистолет.
Кажется, выстрелила.
— Сумасбродная идиотка… — прошипел Эдмонд.
— Ты что? — растерялся Джастин.
— А что мне, по-твоему, еще говорить или делать? А? Моя невеста махнула хвостом и скрылась в неизвестном направлении! И я должен решить — лететь ли в Дублин разбираться, в чем дело, или спустить все на тормозах!
— По-моему, тебе незачем лететь в Дублин, — холодно сказал Джастин.
— Ты о чем?
— Ты злишься. Ты не расстроен, ты взбешен. Я в тебе узнаю себя после ухода Элли.
— Не сравнивай…
— Это еще почему? Ты считаешь, что я недостойный пример для сравнения? Может, и так, но тогда мы оба хороши. Или ты привык быть всегда лучшим, всегда первым — и не можешь стоять на одной ступеньке со мной?
— Эй-эй, остынь!
— Ты ее не любишь. В этом все дело.
— Откуда тебе знать?
— Я уже говорил, но могу повторить еще раз. Если бы ты ее любил, ты бы сейчас волосы на себе рвал. Или был бы уже на пути в Ирландию. Вместо этого ты стоишь здесь, пускаешь пар из ноздрей, мечешь молнии и мысленно осыпаешь Саманту проклятиями. Это уязвленное самолюбие, Эдмонд, а не разбитое сердце.
— По-моему, ты лезешь не в свое дело…
— По-моему, ты самовлюбленный кретин. Любовь к себе хороша всем, кроме одного — в сердце не остается места для кого-то другого.
Эдмонд сгреб его за воротник. Джастин, словно железные наручники, сомкнул пальцы у него на запястьях. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза. Воздух, казалось, стал плотным и жарким, его тяжело было вдыхать, он обжигал гортань и легкие.
Кто кого больше хотел убить — непонятно.
— Остынь, старина, — повторил Эдмонд на выдохе и разжал руки.
Отступил. Ему было чего испугаться, это точно.
— Нам обоим нужно взять себя в руки, — сказал Эдмонд, растирая запястья.
— Нужно.
— Ты, наверное, хочешь отдохнуть с дороги… Поезжай домой, приходи в себя. Вечером встретимся, и ты мне все расскажешь.
— Ты не полетишь туда?
— А зачем? Одумается — сама вернется. Не хочу за ней… ну ты понимаешь. Бегать. Мы уже не дети.
— Просто отпустишь ее? Не поговорив?
— Джей… Если бы она хотела поговорить, она бы как-то дала это понять, тебе не кажется?
Джастин заглушил в себе порыв помчаться в кассу.
Нужно сделать все на трезвую голову. Вот только где бы ее, эту самую трезвую голову, взять?
— У нее отключен телефон?
— Естественно.
— А вдруг ее похитили? — Джастин похолодел от этой только что пришедшей в голову мысли.
— Из твоих слов я делаю вывод, что она как минимум должна была находиться с похитителями в сговоре.
— Ты прав, наверное… Голова идет кругом. — Джастин потер виски.
— Подвезти тебя домой?
— Нет, я возьму такси.
— Ну как знаешь. И еще… у меня к тебе просьба. Пока ничего не ясно, не говори никому ничего, ладно?
— В смысле?
— Не хочу, чтобы раньше времени поползли слухи, что моя невеста сбежала в неизвестном направлении.
— Эд, как ты можешь думать о такой чепухе? Слухи! — взорвался Джастин. — Ты подумал, есть ли у нее деньги? В какой ситуации она вообще оказалась?
— Это ей надо было об этом подумать, прежде чем…
— Все, я ухожу. У меня нет больше сил общаться с твоей раздувшейся гордыней. Когда она примет нормальные размеры, позвони мне.
Джастин подхватил дорожную сумку и зашагал прочь.
Все это похоже на сумасшедший дом, думал он. Саманта умничка. Она одним-единственным шагом смешала все карты. Разбирайтесь, ребята, как хотите. И правильно сделала. Это все расставило по своим местам. По крайней мере, запустило процесс отладки в мозгу…
Эдмонд взъерепенился, но непохоже, чтобы искренне расстроился или испугался. Что ж, грош цена такому отношению. Ты моя, потому что ты моя. Не потому, что я тебя люблю, жизни без тебя не представляю и даже не хочу пытаться.
