Барбара Босуэлл - Дядюшкино наследство
Он желал Кайли отчаянно и был достаточно опытен, чтобы понимать, что и она хочет его, но пытается побороть желание. Потому что не верит ему. Ее пятьдесят один процент акций «Брен-Ко» разделяет их, как бетонная стена. Какое бы решение относительно своих акций она ни приняла, это повлияет на их отношения. В лучшую или худшую сторону.
Кэйд съел свою форель, даже не почувствовав вкуса. О худшем он не хотел думать, а в удачном исходе дела совсем не был уверен. Кайли встречается завтра со своими дядями и этим проходимцем Акселем Доджем. Что, если они уговорят ее продать акции?
– Ты что-нибудь слышал о Ное с тех пор, как Бренда похитила его?
Голос Кайли пробился сквозь туман навалившихся на него предчувствий.
– Нет. – Где-то далеко его беззащитный друг попался в хитроумные сети Бренды. Кэйд застонал. – Ни слова ни от него, ни от нее. А ты?
– И я не слышала. Думаю, они слишком поглощены друг другом, чтобы отвлекаться, – с яркой улыбкой ответила Кайли.
Или со злорадной усмешкой? Кэйд не мог понять. Бреннаны – мастера не только воткнуть нож в спину, но и повернуть его… Кайли владеет этим приемом.
– Поглощены друг другом, – цинично произнес Кэйд. – Сейчас это так называется?
– Откуда у тебя эта враждебность? Возможно, Ной и Бренда очень серьезно относятся друг к другу.
– Могу точно сказать, что заполучить Ноя – огромная удача для Бренды. У него прекрасный дом, хорошая работа, куча денег…
– Он хорошо обращается с ней, им приятно вместе, – выступила Кайли на защиту двоюродной сестры. – Они могут прекрасно подходить друг другу.
– Бренда так же подходит ему, как Далила – Самсону, и мы знаем, как все обернулось.[13] Кстати, раз заговорили о твоих милых родственничках: что еще забрал Брент кроме двух телевизоров?
– Кэйд, я знаю, ты убежден, что Конституция США неприменима к моему двоюродному брату Бренту, но он считается невиновным, пока не будет доказано обратное.
– Я заметил, что пианино по-прежнему в гостиной и хрустальная люстра все еще в столовой. Бренту потребовалась бы помощь, чтобы вынести их, значит, он действовал один, – рассуждал Кэйд, игнорируя ее объяснения уголовного законодательства. – Какие еще пропажи обнаружились после инвентаризации?
Кайли вздохнула.
– Я провела не очень тщательную инвентаризацию. Не могла вспомнить, что было в каждой комнате. В гостиной, знаю, был старинный сервировочный столик, которого нигде нет. Помню несколько отдельных предметов, например бабушкин письменный стол и зеркало в позолоченной раме, но совершенно не могу сказать, когда видела их последний раз. Возможно, дядя Джин выбросил или продал их после смерти бабушки.
– Сомневаюсь. Скорее, Брент утащил все это к антиквару, который заплатил ему четверть от настоящей цены. Но пока есть возможность сорвать наличными, Бренту плевать на настоящую цену. Ты не видишь здесь аналогий, Кайли? Твои дяди хотят сделать то же самое с…
– А тетя Бобби звонила тебе снова по поводу залога за Брента? – прервала Кэйда Кайли, пытаясь отвлечь его от обличительной речи.
Кэйд нахмурился, готовый взорваться, как термоядерная бомба. Но ради «Брен-Ко» он должен обуздать себя. Хоть это и не легко.
– Я снова говорил с Бобби, и мы решили, что посидеть некоторое время за решеткой Бренту будет полезно: он сможет обдумать, что совершил. Возможно, он даже раскается; впрочем, я на это особенно не рассчитываю.
– И тетя Бобби согласилась? – не скрывала скепсиса Кайли, вспоминая прежнюю реакцию своей тети на тот же план.
– Да, и, что замечательно, без истерик. Мы закончили разговор наилучшим образом.
– Потому что ты согласился выдать наличные на спортивный костюм для Старр-Линн! – воскликнула Кайли, блеснув мастерством дедукции. – Еще ты пообещал, что деньги на поездку в Детройт – на соревнования – поступят из физкультурного фонда «Брен-Ко». – Она усмехнулась, видя его удивление. – Бренда сказала мне о фонде. А еще я узнала от нее, что ты обещал платить Старр-Линн из фонда, даже если дядя Джин не захочет включить ее в список…
– Бренда точно сегодня трещала без умолку.
– Я думаю, это превосходно, что ты взялся помогать Старр-Линн. Бренда и тетя Бобби очень признательны тебе за это, хотя ты и не поверишь.
– Нет.
Кайли засмеялась.
– Ты пытаешься казаться грубияном и скрягой, но в глубине души ты…
– Ужасный грубиян. Жестокий. Упрямый, самодовольный тиран. Вот лишь немногие из слов, которыми они опишут меня завтра при встрече.
– Не забудь добавить – думающий только об одном. Любой разговор ты сводишь к «Брен-Ко». И сейчас ты просто зациклился на этой завтрашней встрече, ведь так?
– Глупо было бы не беспокоиться, Кайли. Секретная встреча с единственной целью подкопаться под меня. Я же лишен возможности защищаться. Тебе не кажется это несправедливым? Уголовникам в суде дается такое право, а мне – нет.
– Кэйд, завтрашняя встреча не суд…
– А мне кажется – суд. Или его инсценировка. Вот мое преступление, Кайли: я привел «Брен-Ко» к успеху и раздразнил жадность твоих родственников. Видишь ли, по акциям «Брен-Ко» выплачивается очень низкий процент, все дивиденды реинвестируются в дело. Отсюда и успех компании.
Голос Кэйда был тих и спокоен, но вся сила чувств отражалась в его глазах. Кайли не могла… даже не пыталась отвести взгляд.
– Арти и Гай, еще некоторые Бреннаны, особенно Иан и Лоретта, не выносят низких процентов, – напряженно продолжал Кэйд. – И не понимают, что рост компании им на пользу и увеличит их доходы в будущем. Они лучше продадут акции, чтобы получить быструю выгоду.
– Тогда почему не продают? В конце концов, никто не заставляет их держать акции.
– Правильно. Но двое из них, Арти и Гай, владеют тридцатью четырьмя процентами акций. Пока ты главная держательница акций, а я управляющий, наша политика выплат сохранится, что совсем не нравится этому кровососу Акселю Доджу. Твои дяди получат за акции больше – существенно больше, – если и ты согласишься свои продать. Это даст потенциальным покупателям, стоящим за спиной Доджа, полный контроль над «Брен-Ко». Они распродадут ее или назначат новое руководство, которое увеличит выплаты по акциям. Теперь ты понимаешь, насколько важно твое решение для них?
– И для тебя, – во имя справедливости напомнила Кайли.
– Им безразлично, что значит переход компании в чужие руки для города или даже для остальных Бреннанов. А мне – нет.
Кэйд не отступится. Его упорство, решимость и впечатляли, и пугали Кайли. Он силен, властен и не собирается сдаваться.
– Какое счастье, что ты не пошел в юстицию, – пробормотала она. – В суде ты наводил бы ужас. На любом месте – прокурора, адвоката, судьи.
